"Виктория Холт. Наследство Лэндоверов " - читать интересную книгу автора

чувствовали себя свободно в его присутствии, так что, возможно, из этого
источника изливалось не одно благополучие.
Милая мисс Белл часто приходила от меня в отчаяние - она так близко
принимала к сердцу миссию, возложенную на нее Господом Богом и великим
мистером Трессидором. Она была чрезвычайно почтительна, благоговела перед
высокими качествами своего работодателя, не ставила под вопрос его
собственную оценку своих достоинств (эта оценка, впрочем, была всеобщей) и
всегда помнила, что как бы исполнительна она ни была, как бы хорошо ни
справлялась со своими обязанностями, она принадлежала всего лишь к
неполноценному женскому полу.
Думаю, что я была неприятным ребенком, потому что никогда не
соглашалась беспрекословно с тем, что мне говорилось, и не пыталась этого
скрыть.
- Почему, - как-то спросила Оливия, - ты любишь все толковать по-своему
и извращать сказанное?
- Потому, наверно, - ответила я, - что люди не всегда бывают правдивы.
Часто они говорят то, что, по их мнению, нам следует думать.
- Гораздо проще верить им на слово, - заметила Оливия.
Это была ее типичная позиция, благодаря которой все называли сестру
хорошим ребенком. Я же считалась бунтаркой. Как странно, часто думала я, что
мы сестры. Мы так непохожи друг на друга.
По утрам мама никогда не вставала до десяти часов. Эвертон, ее
горничная, приносила ей в это время чашку горячего шоколада. Мама была очень
красива, ее часто упоминали в светской хронике. Мисс Белл иногда показывала
нам эти газеты. "Красавица миссис Трессидор" на скачках... на светском
рауте... на благотворительном балу. Ее так всегда и называли: "красавица
миссис Трессидор". Ее красота и высокие моральные качества отца внушали нам
благоговейный трепет. Порой мне приходило в голову, что именно поэтому жизнь
в нашем доме была совсем нелегкой. Иногда мама была очень ласкова с нами, но
иногда будто нас не замечала. Случалось, что она горячо нас обнимала и
целовала - особенно меня. Я не понимала почему и надеялась, что Оливия не
обращает на это внимания. У мамы были сверкающие карие глаза и густые
каштановые волосы. Рози Ранделл, одна из наших горничных, сообщила мне по
секрету, что Эвертон прилагает огромные усилия, чтобы сохранить цвет этих
прекрасных волос при помощи каких-то таинственных притираний. Поддержание
маминой красоты было, по-видимому, всепоглощающим занятием. Эвертон
превосходно с этим справлялась и держала всех домочадцев в страхе Божьем,
требуя абсолютной тишины, когда мама отдыхала с ледяными примочками на веках
или когда ловкие руки этой преданной горничной осторожно массировали ей
лицо. Они вели бесконечные разговоры о последних веяниях моды.
- Нелегкое это дело быть красавицей, - сказала я однажды Оливии.
Бывшая при этом Рози Ранделл согласилась со мной.
- Еще бы! - подтвердила она.
Высокого роста, интересная, Рози Ранделл выделялась среди горничных.
Как правило, прислуживающих за столом девушек выбирают за их внешность. Они
принадлежат к категории слуг, которых видят посетители, а некрасивые могут
создать плохое впечатление о доме. Я часто думала, что в лице Рози мы
обладаем настоящим сокровищем.
При гостях Рози вела себя очень сдержанно. Ее замечали. На нее
оборачивались. Она сознавала это и принимала молчаливые знаки внимания с