"Виктория Холт. Песня сирены [И]" - читать интересную книгу автора

Мне становится легче, когда я записываю в дневник события. Делая это,
я начинаю лучше понимать и то, что произошло, и самое себя.
Мне скоро семнадцать. Я отправляюсь в Лондон. Там будет устроен
званый вечер, и в Эверсли тоже, так как и Присцилла с Ли, и мои дедушка с
бабушкой мечтают подыскать мне мужа. У меня будет множество поклонников -
мое наследство гарантирует это; но, как говорит Харриет, у меня есть и то,
что она называет "особым свойством", которое привлекательно для мужчин,
как мед для пчелы. Уж она-то знает толк в том, чем сама обладает всю жизнь.
- Вся беда в том, - однажды заметила она, - что слетаются и осы, и
другие назойливые насекомые. То, чем мы наделены, может стать лучшим
капиталом для женщины, но, подобно другим опасным дарам, при неверном
обращении может обернуться против нас...
Харриет никогда не упускала случая провести время с мужчиной, и я
была уверена, что она занимается тем же, чем и мы с Бо. Первый любовник
появился у нее, когда ей было четырнадцать, хотя нельзя сказать, чтобы это
было любовное приключение, полное страсти, но для обоих любовников оно
стало весьма благодатным; и, рассказывая мне об этом, Харриет добавила:
- Пока все это продолжалось, мы оба были счастливы. Это то, для чего,
собственно, и существует жизнь.
Наверное, ближе, чем кто-либо, и была для меня Харриет, исключая,
конечно, Бо. Кроме всего прочего, я в течение многих лет считала ее своей
матерью, и Харриет, на мой взгляд, была прекрасной матерью: она никогда не
досаждала мне излишними чувствами, не любопытствовала, где я была, каковы
успехи в моих занятиях, не проявляла обеспокоенности. Наоборот, меня
раздражала явная забота Присциллы. Мне совсем не хотелось, чтобы
Присцилла, опасаясь за мое благополучие, взывала бы к моей совести,
особенно после того, как я встретила Бо. Харриет была для меня лучшей
поддержкой" я чувствовала, что она-то помогла бы мне в любых затруднениях
и поняла бы мои чувства к Бо так, как никогда не сумела бы настоящая мать.

***

Меня всегда привечали в Эйот Аббасе, и еще там был Бенджи, общество
которого я считала очень подходящим. Он мне всегда нравился - Бенджи, сын
Харриет, и в течение долгого времени я считала его братом. Я знала, что и
он очень любит меня. Узнав, что я ему не сестра, он был в восторге и стал
выказывать мне такие чувства, которые были бы интересны для меня, не будь
я всецело увлечена Бо. Я прекрасно сознавала, какие чувства Бенджи
испытывает ко мне: я стала разбираться в этом после того, как Бо стал моим
любовником. Действительно, я начала многое лучше понимать.
- Говорят, ты повзрослела очень быстро, - комментировал Бомонт, - а
это значит, моя милая девочка, что ты стала женщиной!
Бо высмеивал все. Многое он просто презирал, но, кажется, сильнее
всего он презирал невинность, так что быстро уничтожал ее. Он отличался от
всех прочих людей, и никто другой не мог заменить мне его. Он должен
вернуться, должен все объяснить. Иногда, если до меня доносился
откуда-нибудь слабый, еле уловимый запах - смесь мускуса и сандалового
дерева, он вновь возвращал мучительно-острые воспоминания о Бо: его одежда
всегда так пахла. Бо был очень привередлив: однажды, когда мы были в доме,
он наполнил ванну водой, добавив туда розового масла, и заставил меня