"Виктория Холт. Светоч любви [love]" - читать интересную книгу автора

предстояло попробовать. Я села за стол и стала есть отрезанный кусок
пудинга. Я наблюдала за лицом миссис Коуч - оно меняло выражение: сначала
было видно напряженное ожидание, потом на нем отразилось колебание и,
наконец, удовлетворение.
- Может, получилось не так хорошо, как в прошлом году, но явно лучше,
чем в позапрошлом.
Но все те, кто были наделены привилегиями вкусить первые куски,
начали бурно протестовать, утверждая, что никогда еще пудинги не удавались
ей лучше, чем в этот раз, и что вообще миссис Коуч просто не в состоянии
создать плохой пудинг, даже если будет очень стараться.
В награду за такие цветистые комплименты каждый из нас получил стакан
ее особого вина из пастернака, а мистер Каттервик и моя мама были поощрены
щедрее - соответствующим количеством тернового джина. Видимо, это означало
их общую принадлежность к высшему слою местного общества.
Миссис Коуч сказала мне, что в прежние времена здесь жила Семья, но
никто не собирался верить ей - не потому что не хотели, - все правда,
такие дома должны передаваться из поколения в поколение, тогда возникает
явление, известное под названием "корни". Просто это был с ее стороны
довольно прозрачный и при этом косой намек на мистера Сильвестера Мильнера.
- А он не явится домой к Рождеству? - спросила жена одного из
садовников.
- Надеюсь, что нет, - заявила Джесс, горничная, на которую весьма
выразительно посмотрел, явно не одобряя такой тон, мистер Каттервик, а я в
очередной раз почувствовала нечто среднее между благоговением и страхом.
Так бывало всякий раз, когда я слышала имя мистера Сильвестера Мильнера.
Моя мать, как и мистер Каттервик, некоторым образом держалась на
определенном расстоянии от слуг. Человек должен иметь твердую позицию,
говорила она мне и добавляла, что за это убеждение слуги и уважают ее.
Они знали, что мама многое повидала на этом свете, и знали, что я
учусь в школе Клантона, куда, как информировала их миссис Коуч, ходила и
одна леди из Семьи.
- Конечно, - подчеркнула миссис Коуч, - когда здесь обитала Семья,
дочь домоправительницы не могла бы посещать ту же школу, что и одна из
девочек Семьи. Это даже не пришло бы никому в голову. Но теперь все
по-другому.
Я никогда бы не поверила, что могу так радоваться рождественским
каникулам без моего отца. Это было как-то странно, но все перевешивала
тайна мистера Сильвестера Мильнера.
Я старалась узнать все, что возможно, о нем. Я установила, что он
никогда не говорит много, но совершенно определенно дает понять, что все в
этом доме должно следовать заведенному им порядку. Он переоборудовал дом с
того времени, как стал его владельцем после отъезда Семьи. Он даже
установил этих языческих драконов внизу.
Семья, видимо, попала в тяжелую ситуацию и была вынуждена продать
дом. Тут появился он и купил его. По дому он передвигается бесшумно, -
подчеркнула миссис Коуч. - Вдруг ты обнаруживаешь, что он здесь. Он
объясняется с этим Линг Фу на каком-то тарабарском языке. Часто они
закрываются вдвоем в сокровищнице.
Я думаю, мне повезло, что мое первое Рождество без отца прошло
совершенно не так, как бывало раньше. Это снизило боль воспоминаний. Я