"Виктория Холт. Римский карнавал [И]" - читать интересную книгу автора

Гонзага и был человеком достаточно культурным; он поддерживал поэта
Анджело Полициано, когда тот писал "Орфея", и был известен среди
гуманистов Мантуи. Этот человек мог пригодиться Родриго. В свою очередь,
Канале оказался достаточно умен, чтобы понять: с помощью кардинала он
сможет разбогатеть, что до сих пор ему никак не удавалось.
Нотариус кардинала Родриго составил брачный контракт, и Ваноцца уже
готовилась принять в доме нового мужа.
Но взамен ей предстояло расстаться с тремя старшими детьми. Она
восприняла положение вещей философски, поскольку знала, что Родриго все
равно больше не позволит ребятам оставаться в ее доме - пора их детства
прошла. Ее сравнительно небогатый дом римской матроны был неподходящим
местом для тех, кого ожидает блестящее будущее.
Таким образом и произошла величайшая перемена в жизни Лукреции.
Джованни предстояло отправиться в Испанию, где он должен был
присоединиться к своему старшему брату Педро Луису. Там, как предполагал
Родриго, он получит звания и должности не менее важные, чем получил Педро
Луис.
Чезаре оставался в Риме. Ему предстояло готовиться к получению
епископата, но для этого нужно было изучить каноническое право в
университетах Падуи и Пизы. Всю свою жизнь он провел рядом с Лукрецией, а
теперь они должны вместе покинуть дом матери и жить у родственницы их
отца, где их будут воспитывать так, как подобает воспитывать детей столь
знатного господина.
Принятое решение явилось для Лукреции сокрушительным ударом. Дом, в
котором она прожила шесть лет, больше не будет ее домом. Удар был быстрым
и неожиданным. Единственным, кто проявлял восторг, был Джованни, который
бегал по комнате, размахивая воображаемым мечом, приседал в реверансе
перед Чезаре, с издевкой называя его господином епископом. И не переставал
взволнованно говорить об Испании.
Лукреция наблюдала за Чезаре, который стоял, скрестив руки на груди,
с белым как мел лицом, едва сдерживая гнев. Чезаре не ругался, не кричал,
что он убьет Джованни, потому что однажды был избит.
Мальчики подошли к первому важному событию в своей жизни, и каждому
пришлось признать тот факт, что как бы они ни хвастались друг перед другом
в детской, у них не было выбора - им оставалось только подчиняться
приказам отца.
Лишь однажды, сидя в комнате наедине с Лукрецией, Чезаре закричал,
ударив себя по бедрам с такой силой, что Лукреция подумала, не причинил ли
он себе боль:
- Почему он едет в Испанию? Почему я должен стать священником? Я хочу
ехать в Испанию, чтобы стать герцогом и воином. Как ты считаешь, разве я
меньше гожусь править и воевать? Все потому, что наш отец всегда любил его
больше, чем меня. Этот Джованни сумел уговорить его поступить именно так.
Я не подчинюсь. Никогда!
Потом он обнял Лукрецию за плечи, и ее испугал горящий взгляд его
выразительных глаз.
- Клянусь тебе, сестренка, что я не успокоюсь, пока не обрету
свободу.., свободу от желания отца.., свободу от желания любого, кто хочет
ограничить меня.
Лукреция не нашла ничего другого, как негромко ответить: