"Виктория Холт. Чудо в аббатстве (серия "Дочери Альбиона") [И]" - читать интересную книгу автора

- Ты злая, - крикнул мальчик, и в этот момент появился монах, он
направлялся к нам по траве.
- Бруно! - позвал монах и вдруг увидел на стене нас. - "Кезая как-то
странно улыбнулась ему", - подумала я, но, в конце концов, он был монахом.
По его одежде я догадалась, что он не был одним из мирских братьев,
которым можно было покидать стены Аббатства и общаться с мирянами.
- Что ты здесь делаешь? - закричал он, и я подумала, что Кезая
спрыгнет на землю, схватит меня и убежит, ведь он явно рассердился, увидев
нас.
- Я смотрю на Дитя, - сказала Кезая. - Оно красивое.
Монах, казалось, был удручен нашим дурным поступком.
- Это только я и моя малышка, - сказала Кезая тем успокаивающим
тоном, который делал менее серьезным все, чему другие люди придавали так
много значения. - Он собирался бросить в нас камень.
- Это нехорошо, Бруно, - сказал монах. Мальчик вскинул голову и
сказал:
- Они не должны здесь находиться, брат Амброуз.
- Но нельзя бросаться камнями. Ты знаешь, что брат Валериан учит тебя
любить всех.
- Только не грешников, - сказало Дитя. Я почувствовала себя ужасно
плохой. Я была грешницей. Так сказал он, а он был Святым Младенцем.
Я подумала об Иисусе, который лежал в яслях в рождественский день, и
как Он должен отличаться от этого Дитя. В нем присутствует кротость,
говорила мне моя матушка, и он пытался помогать грешникам. Я не могла
поверить, что Иисус когда-нибудь захотел бы бросить в них камень.
- Ты очень хорошо выглядишь, брат Амброуз, - сказала Кезая так, как
если бы разговаривала с Томом Скилленом, одним из наших садовников. С ним
она частенько болтала. Конец ее фразы звучал насмешливо, поскольку
свидетельствовал об ее отказе признавать что-либо серьезное в любой
ситуации.
Дитя внимательно смотрело на нас, но, как ни странно, мое внимание
было сосредоточено на Кезае и монахе. Дитя могло стать пророком, я
слышала, но сейчас оно было простым ребенком, хотя и необычным, я верила в
то, что его нашли в рождественских яслях, как верила в существование
ведьм, о которых мне рассказывала Кезая. Однако взрослые люди вызывали у
меня больший интерес, потому что мне казалось, что они что-то скрывают от
меня.
Иногда на дорогах мы видели мирских братьев, монахи же вели замкнутый
образ жизни; я слышала, что в последние годы, когда распространилась слава
об аббатстве Святого Бруно, число мирских братьев возросло. Иногда они
ходили в город, чтобы сбыть товар, сделанный в Аббатстве, обсудить свои
дела, но из его стен всегда выходили по двое. Зажиточные родители посылали
своих сыновей в Аббатство на учебу; ищущие работу нередко находили ее
здесь, на ферме, на мельнице, в пекарне и пивоварне. Жизнь била ключом,
ибо помимо монашеской общины там жили нищие и бедные путники, так как в
Аббатстве было принято не отказывать никому, кто нуждался в пище и ночлеге.
Хотя я и видела братьев, идущих парами по дорогам, обычно молчаливых,
отводящих глаза от мирских зрелищ, я никогда прежде не видела монаха и
женщину вместе; тогда я еще не знала, что за женщина была Кезая, но,
несмотря на мою молодость, была весьма любопытна на этот счет и удивлена