"Виктория Холт. В ожидании счастья (В ожидании счастья #1) [И]" - читать интересную книгу автора

новорожденной дочерью. Почти сразу же после моего рождения она занялась
государственными делами и вряд ли могла уделять мне внимание. Она привыкла
рожать детей - я была пятнадцатым ребенком.
Разумеется, она хотела мальчика (хотя у нее уже было четверо
сыновей), поскольку правители всегда хотят мальчиков, а еще оставалось
семь дочерей, три умерли либо при своем рождении, либо в раннем детстве. Я
любила слушать о том, как она поспорила со старым герцогом Тароука, какой
будет у меня пол. Она побилась об заклад, что ребенок окажется девочкой.
Поэтому Тароука должен был уплатить проигрыш.
Ожидая моего рождения, мама решила, что моими крестными должны стать
король и королева Португалии. В более поздние годы считалось, что это было
еще одним дурным знамением, поскольку в день, когда я родилась, в
Лиссабоне произошло ужасное землетрясение, разрушившее город и унесшее
жизни сорока тысяч человек. Позже, много позже, говорили о том, что все
дети, родившиеся в этот день, были несчастными.
Однако у немногих принцесс было более счастливое детство, чем мое. В
те долгие радостные дни, когда мы с сестрой Каролиной вместе играли
выпарках дворца Шенбрунн, никто из нас не задумывался о будущем; мне
никогда не приходила в голову мысль, что такая жизнь не может продолжаться
вечно. Мы были эрцгерцогинями, наша мать была императрицей Австрии, и, по
сложившимся традициям, наше детство неизбежно сокращалось, и мы, девочки,
уезжали далеко от дома, чтобы стать женами незнакомых нам людей. Другая
судьба была уготована нашим братьям - Фердинанду, который шел между
Каролиной и мной, и Максу, который был на год моложе меня и стал последним
ребенком в семье. Они были в безопасности. Они женятся и привезут своих
супруг в Австрию. Однако мы никогда не обсуждали эти вопросы в те далекие
летние дни в Шенбрунне и зимние - во дворце Хофбург в Вене. Мы были двумя
счастливыми беззаботными девочками; единственное, что нас беспокоило,
какая из наших собак принесет щенят первой и на что будут похожи эти
маленькие милые создания. Мы любили собак - и она, и я.
Были уроки, но мы знали, как обращаться с нашей Эдзя, так мы называли
нашу воспитательницу, которая для всех остальных была графиней фон
Брандайс, внешне строгой и соблюдающей этикет, но она помогала нам, и мы
всегда могли добиться того, что хотели. Я помню, как сидела в классной
комнате и смотрела из окна в парк, думая о том, как все там прекрасно в то
время, как я пытаюсь скопировать задание Эдзи. На листке были кляксы, а
строчки всегда получались у меня неровными. Она подошла ко мне, цокнула
языком и сказала, что я никогда не выучусь и ее отправят обратно домой по
этой причине. Тогда я обняла ее за шею и сказала, что люблю ее - это было
правдой - и что я никогда не разрешу, чтобы ее уволили - что было полным
абсурдом, поскольку если бы матушка приказала ей уехать, она сделала бы
это немедленно. Немного успокоившись, Эдзя прижала меня к себе, затем
усадила рядом с собой и тонким карандашом стала выводить на моем листке
рисунок, мне оставалось лишь обвести ее карандашные линии чернилами. Потом
это вошло в привычку: она писала карандашом мои задания, а я обводила
текст ручкой и в конечном итоге получалось, что я написала очень хорошо.
Меня называли Мария Антония - в семье просто Антония; лишь после
решения о моем отъезде во Францию имя было изменено на Марию Антуанетту, и
я должна была стараться забыть о том, что была австрийкой, - я должна была
стать француженкой.