"Георгий Константинович Холопов. Грозный год?- 1919-й, Огни в бухте (Дилогия о Кирове) " - читать интересную книгу автора

дурацкую историю.
Киров вытащил папиросу, задумчиво помял ее в пальцах. По всему было
видно, что он приготовился слушать неприятные вести.
- Зачем ехал?.. Что это за "дурацкая история"?..
Василий с тоской посмотрел на Кирова и снова опустил глаза.
- Воюем мы в трудных условиях, Сергей Миронович, хотя и деремся
неплохо... У кадета больше сил. Да и патронов, снарядов у него хватает, не
то что у нас. Стрелять порой нечем... Наши части все дальше и дальше
отступают с Кавказа...
- Отступают? - Киров закурил.
- Отступают... Помощи нам ждать неоткуда, Астрахань же - далеко. Вот
Кочубей и написал письмо в Москву. Приказал мне отыскать вас там и просить
с этим письмом пойти к Ленину, рассказать ему о положении Кавказской
армии. - Он вздохнул, но глаз не поднял. - Ну, сняли меня с батареи.
Пустился я в дорогу. Приехал в Астрахань. Первым делом, конечно, зашел к
нашим интендантам. Стал просить снарядов для бригады. Не дали... Потом тут
каким-то образом узнали, что я собираюсь в Москву, и на станции
арестовали.
Киров переглянулся с Атарбековым. Чудеса!
- В тюрьме все пытались узнать у меня: зачем это я еду в Москву, что
везу с собой? Когда же я сказал про письмо Кочубея - потребовали
показать!.. Я, конечно, показал им фигу... Ну, тогда меня обыскали и
письмо отобрали... Потом, правда, вернули... Просидел я с месяц на хлебе и
воде, а вот сегодня выпустили. Начальничек их сказал, чтобы я убирался ко
всем чертям из Астрахани и больше не попадался ему на глаза. В Москву,
конечно, запретил мне ехать... Вышел из тюрьмы и не знаю, куда идти...
Тогда один военный посоветовал мне пойти в губком, к товарищу Федоровой;
женщина, говорит, она толковая... Ну, я пошел... А Федорова выслушала меня
и обрадовала: оказывается, вот вы сами в Астрахани...
Корнеев вытащил из внутреннего кармана гимнастерки письмо Кочубея,
протянул Сергею Мироновичу.
Киров с любопытством смотрел на Васю-Василька. Как он возмужал, как
вытянулся! Теперь, пожалуй, неудобно его называть Васей-Васильком. Это уж
не тот вихрастый мальчуган, каким он его увидел впервые лет шесть назад в
редакции "Терека" во Владикавказе, куда Вася приехал из Грозного с
поручением подпольного партийного комитета... В первую же поездку в
Грозный Киров побывал у Васи, познакомился с его отцом, и с тех пор дом
кузнеца Панкрата на окраине города, окруженный фруктовым садом, стал
надежным местом для явок и хранения революционной литературы.
Лещинский, поставив чайник на огонь, тоже подошел к окну. Сергей
Миронович вслух читал письмо Кочубея. Оно было на шести страницах.
Суровую правду рассказывал Кочубей. Армия в непрерывных боях. Армия
голодает. Армия воюет без боеприпасов. Начался повальный тиф. Нет
медикаментов. Нет врачей.
Были все основания полагать, что Деникин думает окружить армию или
прижать ее к берегу Каспия, а это означает гибель десятков тысяч бойцов и
многих тысяч беженцев, бредущих и едущих в обозе.
Многое из того, о чем писал Кочубей, Киров знал. Осенью прошлого года
он и поехал в Москву добиваться помощи 11-й армии. И добился. Как ни
тормозили создание экспедиции военспецы Троцкого и сам Троцкий, ее все же