"Карл-Юхан Хольцхаусен. Цвет надежд - зеленый " - читать интересную книгу автора

дется тебе всего в две тысячи.
- ...или засветить пленку.
- Это тебе ничего не даст. Я щелкнул тебя еще утром.
Правда, тогда на тебе были очки и шарф до самого носа. При-
вет, Густафссон.
Он вырвался из рук Густафссона, прыгнул в машину и дал
газ.
Ага, значит, фотографу известно, кто он. И у него усы.
Как у того, который фотографировал ребят. Наверно, это тот
же самый. Зачем это ему понадобилось? Странно.
Густафссон вдруг остановился. Это же репортер из газеты?
Один из этих проклятых писак, пронюхал, кто он, и теперь хо-
чет состряпать материал для газеты. Как будто недостаточно
статей и заметок, которые были опубликованы в тот день, ког-
да он вышел из тюрьмы. Правда, ни имени, ни фотографий в га-
зетах не было, хотя человек с головой легко мог догадаться,
о ком идет речь. Когда Густафссона судили, его фамилия упо-
миналась в газетах, тогда писали, что его приговорили к по-
лутора годам тюрьмы, что у него есть семья и он любит прово-
дить досуг на лоне природы. Нет, тут догадаться нетрудно.
Сперва сфотографировали детей. Потом его. Осталась только
Ингрид. Наверно, тот тип еще явится к ней со своими усами и
аппаратом, чтобы щелкнуть и ее. Этому надо помешать.
Густафссон ускорил шаги. Придя в мастерскую, он зашел к
сторожу и попросил разрешения позвонить по телефону.
Ингрид сняла трубку. Ему не хочется пугать ее, но пусть
не отворяет дверь никому чужому. Она обещала не отворять.
На другой день он проглядел все газеты. Нет, очевидно,
пока очередь до него еще не дошла. И Ингрид никто не трево-
жил. Может, все-таки эти фотографии ничего не означают? Так
или иначе, но Ингрид оставили в покое. Возможно, это был не
тот фотограф, который снимал детей. Кто теперь не носит
усов, разве не может быть двух усатых фотографов?

13

Голос для диктора так же важен, как для балерины красивые
ноги. Чтобы дойти до сердца зрителей, балерина машет ножкой,
а диктор прибегает к модуляциям своего голоса.
Особенно в этом отношении отличался Аффе. Никто не умел
так искренне радоваться и удивляться, разговаривая по теле-
фону с какой-нибудь жительницей Корпиломболо, которая сооб-
щала ему, что у них в январе выпал снег, или с какой-нибудь
девушкой из Смоланда, рассказавшей, что она набрала полную
корзинку брусники. И никто не умел придать своему голосу та-
кую проникновенную грусть, узнав, что в Умео березы уже по-
желтели.
Именно за это Аффе и называли Любимцем Всей Швеции.
На телевидении шло важное совещание. Серия субботних
развлекательных передач, которая шла всю зиму, подходила к