"Вольфганг Хольбайн. Немезида: От часа тьмы до рассвета ("Немезида" #2)" - читать интересную книгу автора

мертвецом и тремя особами, которых я не выносил и среди которых как минимум
одна наверняка была убийцей. Мои психические и физические силы почти
полностью подошли к концу, если не кончились вовсе, и не знаю, какой срыв
мне ожидать скорее - физический или безумие. И все-таки я сдержался и в
ответ на дерзкое замечание Юдифи даже не усмехнулся и не улыбнулся, чтобы
понапрасну не нервировать и не восстанавливать против себя Элен. И хотя Элен
не обнаружила никакой слабости, не показала, что она ранена этими словами,
не ответила каким-нибудь ядовитым замечанием или хотя бы сердитым фырканьем
и брезгливым подергиванием носа, все равно я заметил, что укол попал в цель.
Было лишь слабое подергивание мышц между скулой и правым глазом, едва
заметное движение, но оно отчетливо показало, как сильно ее задели слова
Юдифи. По всей вероятности, Юдифь попала в самую точку, хотя наверняка не
была на это нацелена, подумалось мне. Нет, Элен совершенно не разбиралась в
человеческой душе, и даже в своей собственной. Но теперь ей предстояло, хотя
и невольно, получить массу пищи для изучения.
Элен часто заморгала. Она вдруг показалась мне очень измученной, и
легкое дрожание ее нижней челюсти выдавало, что она лишь силой сдерживает
зевоту. Она не смотрела Юдифи в лицо. Я проследил за ее взглядом, и он
уперся в раненое предплечье Юдифи. Она неважно выглядела в последний раз,
когда я ее рассматривал, а теперь представляла собой и вовсе драматичное
зрелище. Глубокий разрез на предплечье снова раскрылся и, если я не
ошибаюсь, стал еще шире, а из раны снова потекла темная, густая кровь, она
стекала по ее руке вниз и образовывала неприятную темную лужицу между ее и
моими ногами на полу. Я испуганно с шумом вдохнул воздух сквозь зубы.
- Мне нужно внимательно осмотреть рану, - устало сказала Элен, но, тем
не менее, в голосе ее прозвучала решительность. Она шагнула к Юдифи.
- Это ничего, - возразила Юдифь и отшатнулась от Элен и от меня. Я
заметил, как неуверенна была ее походка, она почти шаталась. И словно бы
только в тот момент, как Элен обратила на ее рану свое внимание, она сама
осознав, как тяжело ранена, вдруг тяжело задышала, и на ее лице появилась
гримаса боли. Только теперь я заметил, как она побледнела. Ее лицо было бело
как мел, а немногочисленные веснушки возле носа горели как огонечки на
снегу.
- Мне кажется, что рана сильно загрязнена, - деловито констатировала
Элен, но Юдифь не дала ей договорить и гневно взглянула на нее.
- Ну и какое это имеет значение, если все мы так и так здесь
погибнем? - заявила она, как будто наша врачиха одна была виновата в нашей
горькой, неизбежной судьбе. - Не думаю, что я проживу достаточно долго,
чтобы медленно сдохнуть от заражения крови.
На несколько мгновение воцарилась мертвая тишина. Элен и я уставились
на Юдифь со смешанными чувствами ужаса, недоверия и внезапного, жуткого
озарения, а в это время сама Юдифь испуганно закрыла свой рот ладонью, как
будто она тогда только поняла, что она сама только что сказала, когда это
уже сорвалось с ее уст. Я почувствовал себя как обвиняемый в зале суда, над
которым только что произнесли обвинительный приговор.
Я требовал обжалования. Я ни в чем не виноват и без боя не сдамся. Свою
собственную жизнь я продам как можно дороже и не собираюсь страдать из-за
того, что кто-то кому-то причинил вред.
- А мы просто где-нибудь окопаемся и будем держаться все вместе, -
вдруг вырвалось у меня. - На нас нападали, когда кто-то оставался один.