"Клаус Хоффманн, Бернд Роггенвальнер. Южная трибуна " - читать интересную книгу автора

Неудачно! Луч карманного фонарика выхватывает его из темноты и на
мгновение ослепляет.
- Бежим!
В темноте слышны быстро удаляющиеся шаги.
Голос показался Кзлле знакомым. Похоже на Грайфера. Но не мудрено и
ошибиться, поэтому лучше об этом не размышлять.
Эрвин Козловски а свои шестьдесят три даже не пытается преследовать
убегающих.
Калле выходит из укрытия. Любопытство пересилило.
- Дядя Эрвин, не бойся, это я, Калле. Эрвина Козловски испугать трудно.
- А что мне тебя бояться? - в голосе его явно слышится раздражение. -
Что это ты здесь делаешь так поздно?
- Мимо проходил и услышал шум.
Эрвин Козловски нашел в одном из карманов зажигалку и теперь пытается
ее зажечь. Зажигалка не работает.
- Вот барахло, - шипит Эрвин.
- Подожди, - Калле выуживает из кармана маленький фонарик и освещает
стену.
Слова намалеваны жирной алой краской. Должно быть, пользовались
распылителем. Огромными буквами во весь фасад: "Турки, вон из Германии!
Национальная молодежь". Рядом огромная свастика.
Козловски взбешен.
- Ну вот, теперь эта пачкотня докатилась и до нашей школы. Стен сортира
им уже недостаточно.
- Дядя Эрвин, неужели ты узнал кого-нибудь из них?
- Сам бы я не разглядел, было уж очень темно, зато Ильза уверяет, что
приметила одного из окна. Но на все сто и она не уверена...
- А кого она приметила? - Калле ужас как любопытно.
- Да ты его хорошо знаешь. Но сейчас я ничего не скажу, переговорю
завтра с утра с Гёбелем, - уходит от ответа Эрвин. В голосе его теперь
звучит металл. А кстати, насчет тебя. Наверняка тоже здесь не случайно. Одни
малюют на стене всякую дрянь, ты клянешься что ничего не видел и не знаешь.
Странно все это.
- Ну вот, началось, - огрызнулся Калле. - Ты что, думаешь, я в этом
замешан?
- Да будет тебе, - примирительно произнес дядя Эрвин, - я ведь ничего
еще не сказал. Но ты сам раскинь мозгами. "Национальная молодежь" - это
наверняка какие-то крайне правые, С ними нынче очень уж носятся, вот они и
делают, что хотят. Прямо с души воротит! "Турки, вон из Германии!"-так все
начиналось и тогда, в тридцать третьем, со свастики и "хайль Гитлер". Только
тогда убраться вон из Германии должны были евреи. Эрвин Козловски не на
шутку разволновался.
- Но ведь и ты тогда маршировал в их рядах, дядя Эрвин? - подбросил
ехидный вопрос Калле.
- Да, ну и что? Нас многое тогда к ним привлекало: ладная форма,
маршировка в строю, бодрая музыка. Мы все с восторгом записывались в
гитлерюгенд. Военные игры на местности, тогда нам казалось это здорово.
Сторож извлек пачку сигарет, протянул Калле. Зажигалка на сей раз
сработала.
Оба закурили, и дядя Эрвин продолжил.