"Пол Хофман. Левая Рука Бога ("Левая Рука Бога" #1) " - читать интересную книгу автора

возраста и роста, настолько увлеченного едой, что он даже не заметил Кейла,
стоящего за его спиной. Только когда остальные сидевшие за столом стали
поднимать головы, он насторожился и оглянулся.
- Прости, Кейл, - сказал он, запихивая в рот остатки еды, и, поспешно
вскочив, убрал свой поднос.
Кейл сел и осмотрел свой ужин: что-то напоминающее сосиску (но не
сосиска), покрытое жидкой подливкой, в которой плавали кусочки неопознанных
корнеплодов, утративших цвет от бесконечно долгой варки и превратившихся в
бледно-желтое комковатое пюре. Сбоку стояла миска с кашей, холодной,
застывшей и серой, как недельной давности слякоть. Как бы Кейл ни умирал от
голода, в первый момент он не мог заставить себя начать есть. Кто-то
втиснулся на лавку рядом. Кейл, даже не взглянув в ту сторону, принялся за
еду. Только по едва заметному подергиванию в уголке рта можно было
догадаться, какой она была гадостью.
Мальчик, усевшийся возле него, заговорил, но так тихо, что слышать его
мог только Кейл. Глупо быть пойманным за разговором во время еды.
- Я кое-что нашел, - сказал мальчик. Даже притом что голос его был едва
слышен, в нем явно чувствовалось возбуждение.
- Повезло тебе, - безразлично ответил Кейл.
- Кое-что удивительное.
На этот раз Кейл вообще никак не прореагировал, сосредоточившись на
том, чтобы не подавиться кашей. Мальчик помолчал.
- Это еда. Еда, которую можно есть.
Кейл лишь чуть-чуть приподнял голову, но его сосед уже знал, что
одержал победу.
- Почему я должен тебе верить?
- Со мной был Смутный Генри. Встречаемся в семь у Повешенного
Искупителя.
С этими словами мальчик встал и ушел. Кейл поднял голову, и на его лице
появилось тоскливое выражение, настолько отличавшееся от обычной
бесстрастной маски, что сидевшие напротив мальчики уставились на него в
изумлении.
- Ты это больше не будешь? - спросил один из них, чьи глаза светились
такой надеждой, будто в вонючей сосиске и восковой каше таилось удовольствия
больше, чем он мог даже осознать.
Кейл, не ответив и не взглянув на мальчика, снова принялся за еду,
заставляя себя глотать и подавляя тошноту.
Покончив с ужином, Кейл отнес деревянный поднос в чисториум, поскоблил
его в тазу с песком и поставил на верх стопки. При выходе, под зорким
взглядом Искупителя, сидевшего в огромном кресле на возвышении, откуда он
мог обозревать всю трапезную, Кейл опустился на колени перед статуей
Повешенного Искупителя, трижды ударил себя в грудь и пробормотал: "Я есть
грех. Я есть грех. Я есть грех", - ни в малейшей мере не вникая в то, что
значат эти слова.
Снаружи было темно, уже опустился вечерний туман. Это хорошо: легче
будет незамеченным проскользнуть от амвона в кусты, которые росли позади
гигантской статуи.
К тому времени как он добрался до места, Кейл мог видеть перед собой не
более чем на пятнадцать футов. Он спустился с амвона на гравиевую дорожку
перед статуей.