"Ион Хобана. Люди и звезды" - читать интересную книгу автора

часы. Ему удалось урвать у Ларсона две или три ничьих, и он чувствовал бы
себя совершенно счастливым, не будь лукавства Билля Рамзейя, который
утверждал, подмигивая профессору, что эти мелкие удовлетворения суть подарок
Ларсона, не желающего "отбить у Матея вкуса к игре".
На космическом корабле положение изумительным образом изменилось.
Поединки дебютов Ларсон выигрывал благодаря тому рефлексу, который дает
основательное знание техники славных вариантов, но в середине игры он
терялся и бывал вынужден делать серьезные усилия, чтобы сохранить равенство
в конце партий. А теперь...
Посмотрев на прикрепленные в степе часы, Матей поднялся. Наступил
момент, когда он должен был сменить Рамзейя на посту управления.

IV

- Не пойму я, что с Ларсоном... - задумчиво произнес Громов.
- Отложим вопросы на другой раз! - перебил его Билль. - Извините меня,
профессор, но теперь следует принять срочные меры. Иначе будет слишком
поздно!
Они замолчали, не без тревоги вспомнив о вещах, которым раньше не
придавали значения. Странное поведение Ларсона должно бы было привлечь их
внимание гораздо раньше.
Как известно, экипаж "Альбатроса" состоял из добровольцев, отобранных
из числа лучших космонавтов Международного центра космических исследований.
Следовало ожидать, что каждый из них поставит на службу успеха экспедиции
все свои способности. Но Ларсон выполнял свои обязанности нехотя, после чего
уходил на свою койку, поворачивался лицом к стене и по целым часам лежал в
каком-то странном оцепенении. Один только кинокибер выводил его из этого
состояния.
Профессор Громов искал объяснения:
- Быть может, он хуже нас переносит свободное падение...
- Это Ларсон-то? - удивился Матей. - Он, который был самым выносливым
во все время тренировок? Первый человек, проведший две недели в орбитальной
лаборатории?
- Не забывай о шоке, перенесенном им при взлете! - вмешивался Билль.
- И о том обстоятельстве, что мы вот уже два месяца как находимся в
космосе, - подхватил профессор, почесывая подбородок.
На следующий же день в их повседневную программу были введены
упражнения, назначением которых было усовершенствовать приспособляемость к
жизни в условиях невесомости. Фактически, это были первые космонавтические
игры, даже если их земной образец мог быть легко распознан.
Первая игра представляла собой нечто вроде плавания в воздухе.
Космонавты выстраивались в ряд на одном конце кабины, затем, загребая воздух
руками, пускались вплавь к ее противоположному концу. Стройный и подвижный,
Билль всегда первым приходил к "финишу".
Вторая игра - нечто вроде вольной борьбы - также требовала скорее
ловкости, чем силы. Начав бороться на середине кабины, участники этой игры
старались заставить противника коснуться одной из стен. В этом соревновании
их поразил Громов, не забывший еще подвигов своего детства, проведенного на
берегу Дона.
К сожалению, и эти игры не оказали на Ларсона никакого воздействия.