"Ольга Хмельницкая. Маленькая женская хитрость " - читать интересную книгу автора

равно никого нет... Кроме того, позлить Стручкова с Лилей я никогда не
откажусь".
Последняя мысль ее успокоила. Масло бодро шипело на сковородке, яйцо
плюхнулось на раскаленную поверхность и аппетитно забулькало.
Тигринский тем временем мыл руки. Он ощущал нечто вроде экстаза.
Последние восемь лет Стас жил в общежитии - пять лет учебы в университете и
три года аспирантуры. Из-за перманентного отсутствия горячей воды он
записался в бассейн, чтобы мыться хотя бы два раза в неделю. По утрам в
общежитии у рукомойника собиралась очередь, а стирка, и особенно последующая
сушка, вообще представляли собой сплошную проблему. Однажды у Тигринского
украли шорты, а в другой раз - весь запас носков, которые он
непредусмотрительно развесил на веревочке в общажной кухне, чтобы те быстрее
высохли. Эта потеря далась ему особенно тяжело, у него даже неделю была
бессонница. И вот теперь Тигринский сидел на краю ванны, мыл руки, и никто
не торопил его, и не дышал в затылок, и не угрожал украсть последние трусы и
ботинки, оставленные в прихожей. Из кухни потянуло глазуньей, и Стас усилием
воли заставил себя выключить воду.
"Женюсь. Точно женюсь. Это ничего, что она мелкая, в очках, а также
вредная стерва с манией величия", - подумал он, вытер руки и потрусил на
кухню, поближе к аппетитным запахам.

***

Барщевский, одетый в простую клетчатую рубашку, подчеркивающую
рельефную мускулатуру, стоял возле бара и наливал коньяк из пузатой бутылки.
Наташа, подобравшая светлые волосы наверх, с ногами забралась на удобный
кожаный диван, чудо дизайнерской мысли. Лицо у нее было мрачное, она никак
не могла расслабиться. Барщевский протянул ей бокал.
- Отличное пойло. Просто супер. Пей, тебе понравится, - сказал он,
садясь рядом с Наташей на диван.
Наташа сделала глоток. "Пойло" действительно было потрясающим: вкус
мягкий, обволакивающий, с древесными нотками, большой пузатый бокал приятно
холодил ладонь.
- Класс... Спасибо! - сказала она.
- На здоровье, - отозвался Барщевский, обнимая ее за плечи. Наташа
слегка отстранилась и снова украдкой посмотрела на часы, висящие над аркой,
ведущей на кухню. Александр заметил ее взгляд.
"Ну елки-палки... - подумал он про себя, потягивая коньяк, - если она
спешит, почему не сказала сразу? А если у нее кто-то есть еще, то тем более
почему не сказала?" Ему пришло в голову, что Наташины мягкость и робость
вполне могут привести к тому, что она утаит от него какую-то важную - для
них двоих - информацию. Просто потому, что побоится говорить об этом вслух.
И еще потому, что умалчивание и обман могут казаться ей, живущей в
нездоровой обстановке с терроризирующей родных матерью, более безопасной
стратегией. Александр знал, что лгать и молчать - значило умножать проблемы.
- Ты спешишь? - мягко спросил Барщевский Наташу. Он настроился на
долгую прелюдию и безмятежный вечер и теперь чувствовал себя обманутым.
- Я не спешу, я нервничаю, - быстро сказала Наташа. Ее действительно
буквально трясло. - Я соврала матери, что иду к Стручкову на консультацию, и
теперь очень боюсь, что она позвонит ему и проверит.