"Иоанна Хмелевская. Опасный возраст (Автобиография-2)" - читать интересную книгу автора

складывать? Не буду описывать, чего мне это стоило и какими словами я
поносила мужа, который не счел нужным подключиться к хлопотам по переезду,
считая это плевым делом. Потом я ему доходчиво объяснила заблуждения на сей
счет, и он пошел на жертву. Мощный антиклопиный заряд в форме всевозможных
"Азотоксов" делал совершенно невозможным пребывание людей в квартире еще
хотя бы с неделю, поэтому я с детьми оставалась на старой, муж же ночевал
под дверью новой на раскладушке, прямо на лестничной клетке. Вещи в
квартире, муж под дверью, - считалось, мы уже в квартире живем.
Старой мебели не хватало, новую купить было не на что. Даже деньги на
переезд нам одолжила свекровь, четырнадцать тысяч злотых. Это спасло
положение. Деньги свекрови мы так и не отдали; когда развелись с мужем, этот
долг свекровь благородно аннулировала. А тогда она помогла нам еще и тем,
что посетила нас в новой квартире, привезя с собой подарки: столик, лампу и
креслице. Если честно, только эти предметы в нашей новой квартире и
производили хорошее впечатление, все остальное было или старьем, или
выполненными мною самой кустарными поделками (например, этажерка в кухне).
Но зато у нас теперь был телефон. Из бесценных моих хозяйственных
записей той поры следует, что за телефон я заплатила четыреста злотых.
Телефон мы получили сразу же по вселении в новую квартиру, по блату. Я уже
упоминала, что мой свекор занимал в Министерстве связи чрезвычайно высокую
должность. Нет, не он приказал установить телефон в квартире сына, он бы ни
за что такого себе не позволил, семейственность всячески искоренял в своем
ведомстве и сам бы не пошел на нарушение существующих норм и правил. Просто
один из его подчиненных пошел на нарушение и на свой страх и риск пробил нам
телефон. Единственная вещь в новой квартире, которая мне не стоила никаких
хлопот и нервов.


* * *

А Тереса приблизительно в это же время уезжала в Канаду.
Ее взаимоотношения с далеким мужем развивались бурно. Начиная с сорок
пятого года они с Тадеушем пытались воссоединиться. Сходились, расходились,
он уезжал и возвращался, она ехала к нему и уезжала, в общем, приключений и
треволнений хватало. Первый раз Тереса в сорок шестом, если не ошибаюсь,
собиралась сбежать из Польши с группой Миколайчика. В последний момент она
раздумала. Тадеуш прислал полное упреков письмо. Оказывается, он уже
потратил бешеные деньги, две тысячи долларов, Тересу по всему пути
следования ждали заказанные номера в гостиницах, а в номерах халаты и
утренние туфли, теперь же все денежки пропали. Потом оказалось, группу
перехватили, Тереса радовалась, что отказалась от участия в мероприятии, и
Тадеуш прислал извинительное письмо, в котором писал, что готов пожертвовать
еще двумя тысячами долларов за чудесное спасение Тересы.
Не помню, когда Тадеуш из Англии переехал в Канаду; там у него уже был
дом в Гамильтоне, и Тереса принялась официально оформлять свой отъезд к
мужу. Он состоялся в пятьдесят седьмом, а до этого ей пришлось здорово
напереживаться, и нам с ней тоже. Тереса все сомневалась, все пребывала в
нерешительности, стоит ли ехать, своего мужа она не видела уже семнадцать
лет, кто знает, как сложится с ним жизнь, а тут надо расставаться с родиной,
с родными, языка она не знает. Я всячески агитировала Тересу за переселение