"Иоанна Хмелевская. Старшая правнучка" - читать интересную книгу автора

не очень молодая девица, не скрывала своего недовольства тем, что приходится
занимать такую должность в доме, некогда принадлежавшем ее семье. Да, да,
ведь Блендов совсем еще недавно был собственностью ее предков, а вот поди ж
ты, как судьба играет человеком... А все потому, что постарались ее
прадедушка, дедушка и папочка, все силы приложили, чтобы разорить фамильное
гнездо и оставить бесприданницей девицу некогда славного рода Спасибо и за
то, что теперешние хозяева хоть в экономки ее наняли, все есть крыша над
головой. Да и работы не так уж много. И поскольку свободного от работы
времени у панны Доминики было хоть отбавляй, дневник она вела подробный и
систематический, к тому же очень деловой. Мало было в нем охов и ахов, зато
множество конкретики, ибо от скуки панна Доминика записывала чуть ли не
каждое снесенное курицей яйцо. Неудивительно потому, что уж такое
сенсационное происшествие она описала во всех подробностях.

16 июня 1878 года от Р.Х.
Только сейчас, вечером, обрела я возможность сесть и спокойно описать
все те страшные и непонятные происшествия, что случились здесь минувшим
днем. Разве в силах кто такое себе представить? До сих пор не могу прийти в
себя, не могу успокоиться душевно, рука моя, пишущая эти строки, дрожит, а
разум отказывается понять весь ужас. Вот и попытаюсь описать все в
очередности, в надежде, что поможет мне это разобраться во всем и успокоение
обрести.
С детства обучали меня порядку и систематичности, пусть же теперь
пригодятся мне эти навыки, столь необходимые при данных обстоятельствах.
Итак, вчерашний день прошел, как я в своих записках давеча его
запечатлела. Молитвы прочитав на сон грядущий, легла я почивать, и послал
мне Господь сладкий сон, яко человеку с чистой совестью. Уж не припомню, что
снилось, но пробудил меня шум непонятный, вроде бы крики и стуки
оглушительные. В первую очередь мысль пришла - не иначе как пожар
приключился, однако крика "горим!" слышно не было. Сорвавшись с постели, вся
дрожа, стояла я, как под ногами внизу грохот ужасающий раздался и затем крик
отчаянный, и вдруг все разом стихло, только оглушали меня удары собственного
сердца, что билось как молот. Трепеща всем телом, без сил, опустилась я на
ложе, но тут долг заставил меня помыслить, ведь хозяйка я в доме, за все и
всех ответственная, права не имею лишь о собственном животе печься.
Мысль таковая сил мне прибавила, вскочила я на ноги, халат накинула,
ноги в домашние туфли сунула и к двери бросилась, да вспомнила, что темно
ведь в доме, так еще свечу засветила и, в руки ее взяв, на лестницу вышла.
Тишь в доме стояла, но вот донеслись до меня будто шепот и стоны, а со
стороны кухни свет пробивался, не иначе как прислуга набилась - грохот
страшный, надо думать, всех перебудил. Страх немного отступил, взбодрилась я
духом и тихим голосом позвала слуг. Должно быть, не своим голосом, хриплым и
дрожащим, да ведь дивиться еще надо, как сама на ногах стояла. А Кацпер,
старый камердинер, распознал все равно и служанкам велел замолчать, говоря:
"А то, случаем, не панна Доминика будет ?"
Я самая, отвечаю, что здесь приключилось, откуда шум такой?
Не один раз упоминала я в этих записках, что прислуга ко мне большое
уважение питает, и тут незамедлительно дверь в кухню распахнули. Глядь - а
там за Кацпером вся челядь столпилась и говорить начали, перебивая друг
дружку, так что ничего понять было невозможно. Велела я все по порядку