"Иоанна Хмелевская. Убойная марка " - читать интересную книгу автора

до, а я могу себе позволить болтать хоть до утра, потому как на службу не
хожу и за работу сажусь когда вздумается. И словечко побольнее подобрала, я
сначала не обратила внимания, фанаберии у меня, видите ли, такие.
Интересно, это как понимать: моя вина, что ли, мои капризы или причуды,
что работа у меня такая фанаберийная?
Нет, тут я решительно отметаю критику.
Намного труднее было отмахнуться от моих верно подмеченных черт
характера. Проклятая память беспощадно подсовывала один за другим примеры
омерзительного эгоизма. Гражинка права, как я смела совершенно не считаться
с людьми, по несчастью оказавшимися в сфере моих интересов! Как смела лезть
им в душу в грязных сапогах, поучать, наставлять, высказывать свое мнение о
вещах, которых не понимала? Ведь на собственной шкуре пришлось самой
испытать, что это такое, когда приходилось выслушивать не раз, не два, не
три от людей, наверное очень похожих на меня.
И мне очень, очень захотелось исправиться.

***

Первым проявлением столь похвального намерения явилось сознание того,
что Гражинка помрет на месте, если узнает, что ее письмо пришло ко мне.
Значит, она не должна об этом узнать, ни за что на свете!
И я позвонила Аните.
- Мне надо сообщить тебе нечто очень важное и чрезвычайно
конфиденциальное, с глазу на глаз, - торжественно начала я.
- Тайна, которая становится известной второму человеку, - поучающе
начала было Анита, но я не дала ей докончить.
- И без тебя знаю, но ты просто обязана узнать эту тайну, иначе можешь
нечаянно проговориться...
- Минутку, - тут уже Анита перебила меня. - Странно как-то получается.
У меня может нечаянно вырваться? Значит, я эту тайну знаю?
- Знаешь только половину тайны. И не знаешь, что это тайна.
- Ну, подруга, ты меня заинтриговала. У нас как раз начинается
коллегия, придется мне опоздать на нее. Говори, только побыстрее.
- Ты получила от Гражинки письмо, посланное мне. И сохрани тебя бог
проболтаться ей об этом!
Анита озадаченно молчала. Молчание угрожающе затягивалось.
- Ох, точно опоздаю, - наконец услышала я. - По всей вероятности, это
означает, что ты получила от нее письмо, написанное мне?
- Именно. И Гражинка умрет, если узнает об ошибке. Или сбежит на край
света, что тоже нехорошо. А ее письма я тебе не отдам.
- Почему? - изумилась Анита. - Раз оно писано мне.
- Но обо мне. И больше в нем ничего нет, только комплименты по моему
адресу, которые я не намерена распространять. Для тебя, полагаю, ничего
нового, ты меня знаешь с давних пор, причем с наихудшей стороны.
Анита явно заинтересовалась.
- Черте ней, коллегией. С наихудшей, говоришь? Неужели? Возможно, ты и
права.
- Ну вот видишь! - обрадовалась я. - На тебя можно положиться, не
подведешь. И всегда скажешь правду Значит, ты меня и без Гражинкиного письма
знаешь как облупленную, так что тебе письмо ни к чему. Мне же оно очень