"Иоанна Хмелевская. Версия про запас" - читать интересную книгу автора

рассталась с косами, ела, что мне нравилось, делала, что хотела и,
наконец, я жила одна, в чистой комнате, при открытых окнах! У меня была
яркая лампа! Тетка пользовалась исключительно двадцатипятиваттными
лампочками...
Я бы с удовольствием забыла о ней навсегда и никогда больше не
переступала порога этого дома, но у нее были способы меня удержать. И
опять не обошлось без пани Крыси..
Случилось это, когда я еще жила у тетки. Видимо, они поссорились и
пани Крыся решила тетке насолить. Она ворвалась ко мне в спальню; тетка
пыталась преградить ей путь, но пани Крыся была крупнее, моложе и
наверняка сильнее. Отказавшись от борьбы, посиневшая от злости тетка села
у стола, крепко сцепив ладони. Пани Крыся с нескрываемым удовлетворением
объявила мне, что все мало-мальски ценное в этом доме является моей
собственностью, поскольку принадлежало моим родителям. Серебряные
подсвечники, серебряная посуда, старая фарфоровая супница, настоящий
Хелмонский на стене, антикварный комод, яшмовые напольные часы,
драгоценности, о которых я ничего не знала, а кроме того, фотографии.
Четыре альбома фотографий, среди которых был свадебный портрет моих
родителей и многочисленные снимки времен их молодости. Это меня потрясло.
Родителей я не помнила, не имела ни малейшего представления о том, как они
выглядели, и мечтала увидеть их во что бы то ни стало.
Тем тетка меня и держала. Сказала, что покажет мне снимки и даже
отдаст, если заслужу. Я отлично понимала, что та врет, лгуньей она была
патологической, ведь сколько лет вдалбливала мне, что после моих родителей
ничего не осталось, но вопреки разуму я не теряла надежды. Бывала у нее не
реже раза в неделю, стараясь изо всех сил заслужить фотографии, оплачивала
ее счета на почте из собственных денег, приводила мастеров для всяких
починок в этом разваливающемся доме, терпеливо выслушивала нарекания,
ругань, претензии и жалобы на многочисленные болезни, бегала за
лекарствами, и при всем при этом сладостным утешением служила мне мысль,
что я здесь больше не живу. Возможно, моя ненависть утихла бы, если бы
сама тетка не позаботилась о том, чтобы ее разжечь.
Она страшно разозлилась на меня, когда я исчезла на три недели.
Первый раз в жизни я осмелилась выехать на море, за что и была наказана,
хотя предупреждала о своем отъезде. Предупреждение тетка не приняла во
внимание и по моему возвращению объявила, что, видно, те альбомы мне
больше не нужны, поэтому она и не будет их хранить и один уже даже сожгла.
В доказательство продемонстрировала мне кусочек обугленной обложки. Я не
убила ее тогда, хотя удержаться стоило больших усилий. Позднее, придя в
себя, сообразила, что, во-первых, ей негде было их сжечь, не над газом же,
а во-вторых, она, без сомнения, опять врет. Однако я пережила нелегкие
мгновения, ибо желание увидеть лица родителей стало моим наваждением. Если
бы я знала, где она хранит альбомы, то забрала бы силой, но в этой жуткой
свалке, которую являло собой жилище достойной старушки, нелегко было бы
отыскать слона, не говоря уж о более мелких предметах! Я ничем не могла
себе помочь и возненавидела тетку еще сильнее...

***

- Боже праведный, - сдавленным голосом произнес Януш. - Что ты там