"Иоанна Хмелевская. Бесконечная шайка" - читать интересную книгу автора

совершенно незнакома.
Оттолкнув Матеуша, я нацелила свою лупу на маленькую закорючку в
самом углу портрета и долго смотрела на нее. Где-то, когда-то вроде я
видела эту закорючку...
- Теперь спать не буду, - раздраженно произнесла я, - стану ломать
голову, где же такое видела.
- Успокойся, вряд ли это имеет значение. Мы оба понимаем, что картина
особой ценности не представляет, значит, придется поговорить с экспертами,
может, под портретом есть другая картина.
- Дерево выглядит совсем новым, - заметила я, осторожно оторвав
тонкую рамку и заглянув под нее.
- Мошенники идут на разные ухищрения, - возразил Матеуш. - Могут
сделать новую рамку, а внутри старинная картина. Впрочем, сначала
посоветуюсь с экспертами.
Матеуш пригласил знакомого специалиста, и тот оценил картину как кич
среднего класса. Мы с Матеушем решили отдать картину на рентген, а расходы
поделить пополам. И вот тут окончательно растерялись: рентген
неопровержимо доказал, что на портрете ничего, кроме цыганки, не было.
Никакого следа более старой картины! Доска тоже новая, современная, ее
никогда не меняли, никуда не вмонтировали. Выходит, Гатя потеряла голову и
разгромила собственную квартиру для того лишь, чтобы разыскать халтурное
произведение живописи, неизвестно зачем и кому нужное.
- Сдаюсь, - сказал Матеуш. - С меня достаточно. И вообще, я женюсь.
Нутром чую - тут какая-то тайна, но раскрыть ее я не в силах.
- Я тоже, - подхватила я. - Но буду мучиться из-за подписи автора,
это точно. Может, еще подумаем над этой "Цыганкой"?
Матеуш был непреклонен:
- Забирай себе портрет и думай над ним сколько пожелаешь. Но без меня.
Долго уговаривала я его, но агитация не помогла. Пришлось забрать
"Цыганку" домой. Там я ее сунула в угол, какое-то время раздумывала над
всем этим, но так ничего и не придумала...
Прием по случаю первого причастия дочери моего кузена организовали в
доме крестной матери. Крёстной матери я вообще не знала, дочь кузена
видела еще в четырехлетнем возрасте, а от торжества меня отделяла
порядочная дистанция, ибо проходило оно в Гамильтоне, в Канаде. О
торжестве я узнала лишь потому, что тетка показала мне фотографии -
большие, цветные, очень хорошо сделанные.
Я довольно равнодушно рассматривала фотографии, пока на одной из них
вдруг не увидела своей цыганки. Не мою, конечно, а Гатину. Или Матеуша.
Одолжив у тетки фотографию, я дома с помощью лупы сравнила портрет на
стене неизвестного мне дома в далекой Канаде и свою "Цыганку" - идентичны!
Пришлось потребовать у тетки объяснений, но она мало что могла
сказать. С крестной дочери моего кузена знакома не была, как и я.
- Знаю только, - говорила тетка, - что эти Доманевские эмигрировали в
Канаду еще перед первой мировой войной. Здесь у них никакой родни не
осталось, поэтому они в Польшу не приезжают. Эльжбета с ними больше
знакома, они ей какая-то родня.
- Люцина, срочно пиши Эльжбете, я же напишу Тересе, она тоже была на
торжестве, должна знать.
- А что мне писать Эльжбете?