"Владимир Хлумов. Ночной дозор (пьеса)." - читать интересную книгу автора

Хейгенс. Эти две вещи сделаны, вероятно, под влиянием Питера Ластмана.
Я, разумеется, знаком с его работами - одно время на них была большая
мода в Амстердаме.

Рембрандт . Вы правы, ваше превосходительство.

Хейгенс. Но вам так же мало надо подражать ему, как и прятаться в
глуши, да простится мне такое выражение. Следуйте путем, который привел
вас к "Иуде". "Иуда" - вот что вам надо. Ну-с, а эта большая картина,
"Человек в берете", видимо, принадлежит вам, господин Ливенс?

Рембрандт . Да, ее писал он. Но в таком положении вы не оцените ее по
достоинству, мешают картины по сторонам (Рембрандт отодвигает свои
полотна).

Ливенс. Если она хоть немного нравится вашей милости, то я целиком этим
обязан Рембрандту. Он подсказал мне сюжет картины, она заключает собой
целую серию полотен, где мы исследовали различные эффекты освещения.



Хейгенс приближается к картине, потом отходит на две диаганали картины.



Ливенс. Обратите внимание на руку и книгу, ваша милость. Какой отличный
контраст между сухим пергаментом и живой плотью, не правда ли?

Хейгенс. Верно, верно. Эта картина - нечто совершенно новое, такое,
чего - с уверенностью могу сказать, еще не видели при дворе. Правда, принц
Фредерик-Генрих предпочитает фламандцев... Сейчас он пленен Рубенсом, и
все, кто окружают его, естественно, питают те же пристрастия.
Но эта картина, хотя и написана голландцем, способна произвестти
впечатление на кого угодно.



Ливенс замер, не смея шелохнуться.



Хейгенс. Мне она пригодиться. Но что до цены , то я в некотором
затруднении. Вещь выполнена не так тщательно как "Иуда", впрочем, ей это и
не нужно, но, принимая во внимание размеры...

Ливенс. Цена целиком на усмотрение вашего превосходительства. Я
достаточно вознагражден и тем, что вы пожелали приобрести ее.