"Владимир Хлумов. Мезозойская История" - читать интересную книгу автора

Академик открыл рот, а президент и сопровождающие лица громко крякнули.
Замешательством воспользовался корреспондент Би-би-си Майкл Уэльский,
примчавшийся прямо из Лондона:


-Ду ю спик инглиш?



Мамонт равнодушно посмотрел на англичанина и изрек:


-Я не розмовляю на английском.



После этого Хутор Михайловский, гордо ступая мимо обалдевших визитеров,
вышел на улицу.


Надолго запомнили киевляне этот необыкновенный летний день. Огромная
толпа горожан, создавая то здесь то там транспортные заторы, сопровождала
мамонта по извилистому маршруту. С плошади Пэрэмогы он поднялся к
университету, постоял у памятника Тарасу Грыгорычу, спустился на
Бессарабку, зашел на рынок, под одобрительный гул толпы пожевал зелени в
торговом ряду, вышел на Хрещатик, перебросился парой фраз с постовым,
пересек наискосок проезжую часть и надолго остановился у витрины Цума,
разглядывая панчохи, шкарпэтки та парасольки. Многие превратно поняли это
действие как факт восхищения пращура даже бедным перестроечным
ассортиментом. Во всяком случае Вечорка уже через два часа писала об
успехах купонизации и оптимистически усмехалась: это вам не мезозой,
товарищ мамонт! На самом же деле Хутор просто-напросто изучал свое
отражение в витрине.


Потом мамонт двинулся дальше. На бывшей площади Революции попил воды из
фонтана, почитал афишы Филармонии, с удовольствием послушал духовой оркестр
в Первомайском парке и к вечеру вышел на днепровские кручи.


Хутор словно окаменел, пораженный развернувшейся перед ним картиной.
Далекое плоское пространство, с золотистыми песчаными отмелями, с
разбросанными тут и там белоснежными лоскутами построек, с бархатными,
крытыми легкой голубой дымкой лесами, - все бесконечное раздолье пробудило
в нем какое-то древнее доисторическое воспоминание. Он еще долго стоял,
предаваясь ностальгическим воспоминаниям об утерянной родине, а в конце
поднял хобот к небу и издал такой пронзительной силы звук, что задрожали
купола Андреевской церкви, а железный князь Владимир чуть не выронил из рук
святой крест.