"Владимир Хлумов. Прелесть (Повесть о Новом Человеке)" - читать интересную книгу автора

космогоническая гипотеза уже несколько тысяч лет пользуется огромной
популярностью у значительной части населения планеты. Ведь если
Библия искажает суть вещей, что совершенно очевидно каждому умному
человеку, и при этом не отвергается людьми, то от этого только
возрастает колоссальная мощь слова. Поэтому он решил стать писателем.
Но ясно, что слово не всякого человека может быть всемогущим, и
становиться каким-то второразрядным писателем, или точнее описателем,
как он называл писателей типа Бунина или Тургенева, не имело никакого
смысла.
Даже создатели марксизма, с их чудовищно примитивным материализмом,
сумели привести в движение грандиозную массу народа. И все только
потому, что не слепо копировали окружающий мир, а пытались его
изменить.
В общем, вскоре он оказался в Литературном институте.

9

Утром Вениамина Семеныча разбудил звонок Зарукова. Надо было спасать
отца Серафима от журналистов. Да и газеты уже пестрели ужасающими
подробностями вчерашнего происшествия.
- Вы почитайте "МК", все свалили в одну кучу, и Токийское метро, и
бывшего министра безопасности, а уж про электричку, и отца Меня
вспомнили, а один борзописец сочинил, будто отец Серафим пытался
соблазнить манекенщицу, и когда люди вступились, он их проклял
крестом, и те скончались.
- Я всегда говорил, что бывшие комсомольцы ничего путного придумать
не могут, а только способны весь мир обливать грязью, чтобы залечить
свое розовощекое комсомольское детство.
- А молодежь с удовольствием читает.
- Молодежь бывает разная.
- Кстати, - после паузы вспомнил Заруков, - наш отец Серафим,
личность общественная, сторонник крайнего православия, труды имеет...
- Да, да, я знаю, он и живет как отшельник. Иеромонах.
- Дело получается общественно-значимое.
- Все дела общественно значимы.
- Кстати, как он сам? - спросил Воропаев.
- Вроде, оклемался, с Вами поговорить желает.
- Да что же ты сразу не сказал, ну блин, Заруков, ты даешь!
В тот же час Вороапев прибыл в больницу. Доктор Михаил Антонович
вышел на встречу и разводя руками, взвыл:
- Господин полковник, журналисты одолели, напугайте их как-то.
- Их напугаешь, - на ходу говорил Воропаев, пробираясь через
микрофоны в палаты.
- Господин полковник! - уже подхватила журналистская братия. Одна
молоденькая дамочка, с непреклонной любовью к правде в глазах,
буквально уцепилась за его рукав.
- Скажите, вы из ФСБ?
- Да, - отрезал Воропаев и вспомнил почему-то комсомольскую стерву,
которая мучала его на политзачете в далекие застойные годы.
- Рассматриваете ли вы покушение на отца Серафима как попытку