"Владимир Хлумов. Думан (из Книги Писем)" - читать интересную книгу автора

бывает и у них, к тому же ее предки по отцовской линии из Швеции, и,
хотя там никогда не была, и отец с ними давно не живет, она понимает
что и как может покрываться снегом. Она даже слегка поеживается на
вечернем прохладном ветерке, но я ничем ей не могу помочь, не
переступая правил приличия. Начало предпоследней строки кажется
совершенно неопредолимым. На ум лезут нежно-ленивые обломовские
мотивы, косвенные, далекие, русские, нехотя живущего, нехотя любящего,
нехотя умирающего сознания. Наконец я сдаюсь. Мы ставим три больших
вопросительных знака в надежде вернутся к ним потом. Да когда же
потом, если у нас всего две недели? И я нехотя дописываю конец первого
четверостишия. Она нараспев складно читает тургеневский столбец
несколько раз, и мы тепло расстаемся, договорившись утром встретится
на пляже.

На утренем пляже немноголюдно, и, если бы не пяток туристов,
приплывших на надувных лодках с яхт поваляться на песочке, можно было
бы подумать, что весь остров занят решением моей задачи. Но тут все
мои надежды обрушиваются - из оливковых зарослей появляется Руфь в
сопровождении Тони. Они радостно здороваются и расстилают рядышком со
мной одно огромное махровое полотенце, и усаживаются на него вдвоем.
Впрочем, Тони оказывается приятным собеседником и нахваливает задачу,
решение которой ему рассказала эта английская шпионка. Я радостно
улыбаюсь, а на душе скребут кошки. Конечно, красивой женщине можно
простить многие недостатки, но только не болтливость. Впрочем, я не
подаю виду, и мы мило беседуем. Тони показывает на обнаженные вокруг
нас бюсты и риторически спрашивает, есть ли такие пляжи в Союзе, и тут
же спрашивает у Руфи, почему она в купальнике. Первое меня трогает
мало, а вот его вопрос о наряде мне лично нравится, по крайней мере
становится ясно, что у них не было возможности обсудить это раньше.

Потом Тони вскакивает и поигрывая мышцами, с шумом ныряет в море.
Руфь приглашает и меня, но я отказываюсь и, последив за уплывающими
телами, сворачиваю свои пожитки и иду в душ. Я слишком изнежен
социалистическим строем, чтобы купаться в воде с температурой ниже
двадцати пяти градусов. Я включаю воду потеплее и пытаюсь смыть все
утренние неприятности.

Следующие два дня теплая инглиш компани занята умственным трудом,
не приносящим мне никаких тактических выгод. Мы все время втроем.
Наконец наступает суббота, а с ней объявленный заранее пикник где-то в
центре острова. Нам подают прозрачный, будто аквариум, автобус, и
здесь выясняется, что один из испанцев таки нашел правильное решение,
и он под аплодисменты прячет у себя приз. Пока я раздаю слонов, Тони
занимает свободное с англичанкой место, и я в течении двух часов
мрачно предаюсь туристическому восторгу. Настроение неуклонно
стремится упасть в одну из многочисленных живописных пропастей, чему
я, честно говоря, мало сопротивляюсь. На пикнике я мрачен и холоден.
Меня не радуют ни дикие полосатые кабанчики, снующие по национальному
парку, ни хрустальные водопады, ни даже сочные, дышащие жаром костра и
пряностей корсиканские шашлыки.