"Джеймс Хайнс. Девяносто девять ("Издай и умри")" - читать интересную книгу автора

графы. Особенно когда речь идет о том, чтобы немножко побаловать нашу
звезду.
Грегори улыбнулся, но промолчал, позволив Мартину некоторое время
удерживать его руку, обтянутую скрипучей кожей куртки.
- Ну, тебе все еще не стыдно, - спросил Мартин, - за свое
отвратительное поведение по отношению ко мне?

2

Ранним утром следующего дня Грегори оказался на обширном, светлом и
промозглом вокзале Виктория. Его отъезд ничем не отличался от всех других
отъездов. Точно так же, как и раньше, еще в период съемок - в Средней Азии,
в Африке, в Юго-Восточной Азии, - когда Мартин нес шикарную потертую кожаную
сумку Грегори, протягивал ему билет, отправляя первым классом к очередному
месту съемок, а съемочная группа следовала за ним гораздо более дешевым
чартерным рейсом.
На сей раз, правда, он ехал всего лишь до Солсбери и в полном
одиночестве. Мартин отправлял его в Уилтшир с тем, чтобы Грегори побродил
среди мегалитов и неолитических курганов, но главное состояло все-таки в
том, что поездка была бесплатная. Последними словами Мартина при расставании
были: "Поблагодаришь меня потом!"
Сидя в вагоне первого класса с пластиковой чашкой ужасного кофе,
который в Британии подают в поездах, и глядя в окно вагона на собственное
отражение в стекле, Грегори вдруг понял - и мысль эта не доставила ему ни
малейшего удовольствия, - что в его нынешнем положении, когда особенно
некуда ехать и нечего делать по прибытии, все мысли то и дело неизбежно
будут возвращаться к самым болезненным и неприятным воспоминаниям недавнего
прошлого.

Работа над программой начиналась весьма многообещающе. Проект Мартина
состоял не в том, чтобы продемонстрировать на телеэкране руины ради красот
самих руин, а в том, чтобы доказать: древние развалины имеют некое значение
и для современной цивилизации. Именно потому Мартину оказался нужен
антрополог, а не какой-нибудь профессиональный археолог, чье видение мира,
вне всякого сомнения, затуманено и искажено годами, проведенными среди
вековой пыли и грязи с лопатой и метелкой в руках. Грегори идеально подходил
для работы, которую ему собирался предложить Мартин, так как принадлежал к
поколению антропологов, отказавшемуся от полевых исследований как от
наследия колониализма, грубого материализма и расизма и как от еще одного
инструмента культурного империализма. Больше не было нужды
студенту-выпускнику и даже аспиранту в течение трех тяжелых лет худеть и
рисковать здоровьем в какой-нибудь грязной малярийной деревушке. Вместо
этого они могли спокойно работать над дипломом или даже диссертацией, не
покидая пределов Северной Америки или Западной Европы.
Подобный подход стал спасением и для самого Грегори, когда он работал
над собственной диссертацией. Он, проведший юность за фанатичной экзегезой
Священного Писания, более зрелые годы мог посвятить нападкам на
логоцентризм, сидя в удобной кабинке в библиотечном зале для аспирантов. Там
же Грегори обнаружил неопубликованные работы одного из основателей своей
науки, офицера, служившего в колониальной Кении, который когда-то и написал