"Джеймс Хилтон. Это - убийство? " - читать интересную книгу автора

этот свой опус в последний год учебы в Оксфорде, и к настоящему времени
произведению недоставало всего двух вещей - связного сюжета и человека,
готового вложить деньги в издание.
Где-то неподалеку часы пробили полдень. Взвыли гудки на фабриках,
возвещая обеденный перерыв. Стайки ребятишек ринулись наружу из дверей
соседней начальной школы. Почтальон, завидев миссис Хьюстон в ее кухоньке на
первом этаже, спустился на пару ступенек и передал ей в окошко три конверта,
сказав:
- Это для вашего молодого человека.
А уже через минуту молодой человек вскрывал эти письма. Один конверт
содержал возвращенную статью из "Дейли Мейл" ("Конечно, она чересчур умна
для этой газетенки", - утешил он себя); в другом был счет от оксфордского
портного, знаменитого как своими высокими расценками, так и трогательной
терпимостью к задолжавшим клиентам... А в третьем письме значилось
следующее:

"Оукингтон, 15 декабря 1927 года.
Дорогой Ривелл!
Не уверен, что мы с Вами знакомы лично, но, поскольку Вы
учились в нашей школе, а я в настоящее время являюсь ее
директором, думаю, мы можем обойтись без формальностей. Мой
оксфордский приятель Симмонс как-то говорил мне о Вас как о
великом разоблачителе всяких мистических тайн. Поскольку мне
кажется, что в Оукингтоне сейчас наблюдается нечто мистическое,
я взял на себя смелость просить Вас о помощи. Не могли бы Вы
навестить нас в предстоящий уик-энд? Я ввел бы Вас в наше, так
сказать, высшее общество; особенно любопытна будет вечеринка
однокашников в понедельник, если Вы ими еще интересуетесь.
Искренне Ваш,
Роберт Роузвер.


P. S. Самый удобный поезд отходит от Кингс-Кросс завтра, в
половине третьего. Прием в смокингах".

Для осмысления этого сообщения Ривеллу понадобилось всего несколько
секунд плюс добрый глоток джина с вермутом. Это явно тот самый поворот
сюжета, который вызывает у читателя возглас: "Вот оно!" Однако, хотя Ривелл
любил бывать на вечеринках по выходным, приглашение от главы Оукингтонского
учебного заведения вызвало у него чувство тревоги. Чего от него ожидают? С
другой стороны, письмо, несмотря на некую неопределенность, пробудило в нем
интерес. Конечно, вряд ли такое послание можно было ожидать от человека
оксфордского образования, но все же здесь чувствовалось сочетание дружелюбия
и краткости, чем Ривелл, как любитель изящной словесности, просто не мог не
восхититься. И еще его позабавила сама форма приглашения на "вечеринку
однокашников": ректор допустил возможность того, что выпускник светской
школы в Оукингтоне может не заинтересоваться вечеринкой старых однокашников!
А Ривелл и вправду подобными встречами совершенно не интересовался.
Наконец, тут попахивало тайной, а всяческие тайны всегда притягивали
Ривелла. Его душа, неистовая, как у самого Байрона, вечно жаждала страстей и