"Уильям Хиллен. Черная река Тоа-Тхаль-Кас " - читать интересную книгу автора

Джо родом из Югославии, но здесь давно уже старожил, границы своей
фермы в глухомани на реке Черной он застолбил в 1912 году. Теперь ему
девяносто, а отец его дотянул до ста девяти лет. "Так что, - говорит Джо, -
у меня еще много времени впереди". Глядя, как он вскакивает в седло, я
думаю, что он прав. Джо имеет обыкновение иногда исчезать на много дней
кряду, не сказав никому, куда идет. Где у него в лесу избушка, он держит от
меня в тайне. Впрочем, есть основания подозревать, Что она у него не одна.
Джо отлично рассказывает охотничьи истории. При этом его
льдисто-голубые глаза сверкают, седая борода топорщится, а голова ходит из
стороны в сторону, точно у идущего дозором гризли. Старея и как бы усыхая,
он с каждым годом становится все круче и яростнее нравом.
Джо знает, как я люблю рыбную ловлю. Обычно я предпочитаю рыбачить в
одиночку, но его я всегда пробую соблазнить. Для этого я стараюсь
раззадорить Джо парой умело подобранных фраз. Если прикинуться, будто не
имеешь понятия о какой-нибудь рыболовной тонкости или не знаешь, как ловить
в таком-то водоеме, он, конечно, загорится и захочет сам все показать, и
тогда бери его голыми руками - он едет со мной, не считаясь с тем, сколько
отбившейся скотины осталось загнать в стадо и сколько сена закопнить.
Рыбная ловля всегда привлекала меня в любом виде, но в детстве я
приучился ловить на муху. Город Ванкувер, где я вырос, лежит у моря, однако
с ранних лет я больше любил его сельские окрестности. Там было много
речушек, в которых водились форели и стальноголовые лососи и которые тогда
сравнительно мало страдали от загрязнения, городского хозяйства и рыбного
промысла. На мое счастье, у нашей семьи была неподалеку дача на реке Сеймур.
По теперешним понятиям, это был скромный коттедж, но в те времена он
считался просторным домом, и мы, дети, проводили там все лето, то и дело
совершая самостоятельные походы с ночевкой в лес и на рыбалку. В
четырнадцать лет я сдружился с тремя братьями Ламонт из племени скукум, и из
бревен и кедровых ветвей мы соорудили себе в лесу хижину. С рогатками мы
охотились на шотландских куропаток - волнение, которое я при этом испытывал,
до сих пор свежо в моей памяти - и были по-настоящему кровожадны. С
четырнадцати лет мы начали таскать с собой тяжелые ружья и палили подряд в
койотов, оленей, уток и фазанов [2], не считаясь с охотничьим календарем.
Зато мы не убивали друг друга, не приучались к вину и не ходили
подсматривать за девочками. Браконьеры мы, конечно, были отъявленные. Любой
инспектор по охране природы знает, что почти каждый мальчишка по натуре
браконьер. Поймав юного нарушителя, он обычно заводит с ним долгую беседу.
Мальчишке же просто хочется все понять самому, и поэтому иной раз его
действия выглядят довольно странно, по крайней мере с точки зрения
взрослого. Маленькие мальчики, например, любят болтаться у ручейков и ловить
мелкую рыбешку или наблюдать за ней, любят пускать в ход снасти собственного
изготовления или просто лежать на бревне, изучая жизнь подводного мира. Все
это для них важнее, чем пойманная рыба. Если первое знакомство с природой
происходит под присмотром взрослого, за которого можно ручаться, что ребенок
с ним не утонет, то у мальчика постепенно вырабатывается пристрастие к
рыбной ловле на всю жизнь, и очень скоро он будет мастерски владеть удочкой.
Конечно, при условии, что у него от природы есть вкус к таким вещам.
В детстве я относился к рыбам с ненасытным любопытством. Я умел
отличить мальму [4], идущего из моря, но никто не мог толком объяснить мне
жизненные привычки стальноголового лосося [6]. Их сразу узнаешь по насечке