"Тобиас Хилл. Любовь к камням " - читать интересную книгу автора

отшвырнул находку, сказав, что не дал бы за нее хорошего шлема.
Военная добыча при Грансоне оказалась одной из самых крупных в
истории - сравнимой с трофеями Александра Македонского после победы над
персидским царем. Это был единственный раз, когда жизнь Карла Смелого хоть
чем-то напомнила величие его кумира.
Карл в течение года продолжал вести войну, с каждым разом терпя все
более сокрушительные поражения. В конце-концов в бою при Нанси в 1477 году
бургундцы были сломлены и рассеяны. Тысячи их погибли. Тело Карла нашли
среди убитых лишь через несколько дней.
У швейцарцев существовал договор считать военную добычу общей и делить
ее для продажи. Но города были небогатыми, подобных драгоценностей там
раньше не видели, и они проходили через множество рук. Камень за камнем
замечательные сокровища Burgunderbeute* были утеряны, украдены, разбиты,
проданы на черных рынках Европы и Азии.
______________
* Бургундских трофеев (нем.) - Здесь и далее примеч. пер.

Однако сведения о "Трех братьях" сохранились. С того года, как погиб
Карл Смелый, аграф в течение двадцати семи лет принадлежал магистратам
Базеля и Берна. В 1477 году в Берне была создана миниатюрная акварель, на
которой запечатлен этот трофей.
Она представляет собой самое раннее из всех изображений уцелевшего
сокровища. На миниатюре аграф странно сиротливый - какой-то маятник, висящий
на простой деревяшке. Не украшение, а ценность. Люди незнатного
происхождения не носили его. В конце концов, швейцарцы были торговцами, а не
герцогами. Им нужны были не драгоценности и регалии правителей - только
деньги. "Трех братьев" выставили на продажу. Минуло целое поколение, прежде
чем кто-то смог позволить себе купить его.
Улица, где находится контора Исмета, неприглядная. Мальчишка тащит
волоком из кухни черные мешки, запах гнили попадает мне в рот, задерживается
на коже. Я спрашиваю себя: "Ты это ищешь? Что ты делаешь, Кэтрин?"
Под конторой торговца драгоценностями женщина развешивает белье. В
окнах Исмета никого не видно. До старого города путь неблизкий, и я иду ради
того, чтобы пройтись пешком, оставляя позади человека с пистолетом. На
прибрежной дороге ревут грузовики. За дорогой ночные клубы для
автомобилистов и бары. За ними - Мраморное море. Все-таки на улице приятнее.
Воздух свежее. Я вдыхаю его, с примесью запахов канализации и битума,
человеческого и нечеловеческого, все это мне близко и знакомо.
Опускаю руку в карман, нащупываю рубины. Они придают мне спокойствия и
уверенности. С ними у меня всегда есть надежда. Эти камни могут послужить
платой за все - за время, сведения или за билет в самолет на другой конец
света, мои маленькие братики, мои сокровища, привезенные из Коломбо в
Стамбул в складках одежды. Думаю обо всех Исметах, каких знала, с их
фальшивыми драгоценностями и торгашескими глазами. Если б я его попросила,
он, видимо, назначил бы цену и мне. День жаркий, влажность увеличивается. В
переулках лавочники сидят у дверей, перебирают четки, ждут покупателей.
Уличные торговцы продают лотерейные билеты и сухие крендельки с солью.
Тихие, жалкие люди, ждущие у моря погоды. На пустыре дети гоняют мяч, кричат
по-турецки, по-английски. Пас, пас. Гол! Они напоминают мне о родных местах,
о тамошних мужчинах и мальчишках. О восточном побережье Англии и бедных