"Сьюзен Хилл. Я в замке король " - читать интересную книгу автора

Киншоу.
- Спорим, первый моргнешь, - сказал он сухо.
Киншоу хотелось, чтобы он ушел. Но что делать потом, он не знал. Он
плохо умел придумывать. Можно строить модель. Или почитать. Если начать
модель галеона, ее хватит надолго. Они трудные. А дальше он не загадывал.
Он беспокоился из-за рощи. Придется туда идти. На слабо ему всегда
приходилось делать все. Чего только он не делал, страшно вспомнить.
Когда ему было пять лет, папа повел его в бассейн. Там был один
мальчик, Тэрвилл. Этот Тэрвилл догадался, что он боится воды, - и даже не
из-за того, что не умеет плавать, а не объяснить почему. Из-за того, что она
стеклянная, слишком синяя, из-за того, что человеческие тела в ней
становятся бледными, вздутыми, большими. И чем страшней ему делалось, тем
вернее он знал, что прыгнуть в воду придется. В животе застрял твердый ком.
Его тошнило. Когда он прыгал, когда уже прыгнул, оказалось, что это еще
ужаснее, чем он думал.
Пока Тэрвиллу не надоело, он заставлял его прыгать еще, еще, а отец
Тэрвилла и отец Киншоу смотрели, и смеялись, и отворачивались, и ничего не
видели, не понимали, Киншоу все нырял и все боялся, он нырял потому, что ему
было страшно и стыдно, что страшно.
И вот теперь придется идти в рощу или даже в лес. Он вздохнул и
поглядел в окно, на скучный газон. Он думал: "Хоть бы он ушел, хоть бы
ушел".
Хупер ушел вдруг, хлопнув дверью и не сказав больше ни слова. Киншоу
долго смотрел в окно. Он думал: "Все мы ездим по новым местам, гадким
местам, не нашим. Хочу обратно в школу".
Тут ничего нельзя было поделать.
Хупер пошел на чердак. Как только ему в голову пришла новая мысль, он
ужасно обрадовался, хотя сам поразился, он никогда еще такого не делал.
Вообще он даже не представлял себе, какая это красота, когда под боком
Киншоу и надо все время придумывать, что бы для него подстроить.
Чердаки тянулись в ряд под узкими, низкими сводами, как катакомбы. Все
было свалено в кучи и покрыто густой пылью. Один раз, еще до приезда Киншоу,
он провел тут целый вечер и присмотрел сундук, набитый осколками камней
всякого цвета и вида. Прекрасные камни. Лежало тут и дедушкино добро:
фонарики, банки, сачки - все, с чем полагается ловить мотыльков. Сачки
сгнили. Они пахли странно.
Вещь, за которой он пришел сейчас, была на последнем чердаке, на полу.
Он видел ее вчера, когда искал альбом с марками. Солнце било в большие окна,
пускало пыль в пляс и чертило на полу непонятные узоры. Все пахло старым, и
сухим, и нагретым. Он столкнул с места картонку, и громадный паук,
неуклюжий, серо-зеленый, прыснул и побежал по газетным стопкам. Хупер
подумал было его поймать. Но их ловить - одна морока, и они вечно дохнут. Он
бы взял паука попугать Киншоу, но сейчас он затеял кое-что получше. Он
подальше отпихнул картонку, и пыль взвилась столбом, так что он расчихался.
Потом он нагнулся и осторожно поднял вещь, за которой пришел. Он думал, она
тоже развалится, как мотылек в Красной комнате. Но с нее только посыпалась
пыль. Он ее обтер. Она была большая. И старая, наверно. Хупер чуть не
отступился: вдруг ему самому стало страшно, Он держал ее подальше от себя.
Потом он нашел ящик со старыми, рваными рубашками, вытащил одну и завернул в
нее свою добычу. Материя пахла тоже как-то чудно. Он ушел с чердака.