"Джек Хиггинс. Дань смельчаку (Погребальный звон по храбрым)" - читать интересную книгу автора

невыносимой. Хельга лениво улыбнулась, полуоткрыв глаза, которые внезапно,
словно она только теперь поняла, что происходит, распахнулись широко-широко.
Она высвободилась и, не смущаясь, прикрылась лифчиком. Затем привстала,
чтобы застегнуть пуговку на спине.
- Я дремала.
Меня трясло, и, увидев это, Хельга нахмурилась и взяла мои руки в свои.
- Прости, - только и смог промямлить я.
- Но ведь это же глупо, - откликнулась женщина. - В этом не было ничего
дурного, Эллис, ничего такого, о чем бы стоило сожалеть. Тебя потянуло к
хорошенькой женщине, к ее телу, - это понятно и совершенно нормально.
Я не очень-то ей поверил, потому что было ясно, что никакие отговорки в
этом деле не помогут, точно так же как и утомительные игры в регби и
бесконечные холодные души. Я мучительно искал какую-нибудь подходящую фразу,
но был спасен самим небом. На протяжении последних нескольких часов гром
порывался устроить нам ловушку и расколоть горизонт, и вот наконец он
разверз небеса прямо над нами, и тут же хлынул проливной дождь.
Хельга рассмеялась и, перекрывая грохот, прокричала:
- Давай-ка, Эллис, наперегонки. К дому!
В ту же секунду она выскочила из гамака и, прежде чем я сумел сорваться
с места, уже бежала в нескольких ярдах впереди - желтая вспышка в серой
занавеси.
- Опоздал! - крикнула она, взбежав по ступеням и исчезая в холле.
В доме было тихо - базарный день. Повар уехал в город с самого утра. Я
медленно взошел по ступеням, стараясь перевести дыхание, а потом вошел в ее
спальню.
Хельга стояла перед трюмо, вытирая мокрые волосы огромным купальным
полотенцем. Обернувшись, она рассмеялась:
- Ну и видок у тебя. Дай-ка сюда...
Она быстро вытерла потеки грязи с моего тела, а затем принялась
подсушивать полотенцем волосы, покачивая издевательски головой:
- Бедный Эллис. Бедный маленький Эллис Джексон.
Бледно-желтое бикини намокло от дождя и так прилипло к телу, будто его
и вовсе не было, но я думал не о нем. Видимо, мне надоело быть малюткой
Эллис ом.
Я неуклюже поцеловал ее безо всякого намека на ответную реакцию. Улыбка
погасла. Она не рассердилась, просто погрустнела.
То, что случилось дальше, видимо, зависело от многих слагаемых, и ее -
как и меня - нельзя полностью винить в происшедшем. Все было против нас. Мне
казалось, что в каком-то смысле она меня любила. В ней тоже проснулась
жажда, но мою она не заметить не могла. Все было очень символично: никто и
никогда не предлагал мне такой откровенной и безоглядной любви.
Она поцеловала меня очень неторопливо: ее рот раскрылся, как цветок,
чтобы я смог почувствовать ее язык. Боль в паху стала просто невыносимой.
Я попытался было отодвинуться, но она удержала меня и положила руку
мне...
- Здесь нечего стесняться. Совершенно...
Остальное смахивало на сон в такой же степени, как и все ему
предшествовавшее. Она была так нежна, так спокойна. Сняла бикини, вытерлась
насухо, затем проделала то же самое со мной. Я трясся как в лихорадке, когда
она потянула меня к постели и, завалившись на спину, прижала мое лицо к