"Джек Хиггинс. Игра для героев" - читать интересную книгу автора

на месте, затем, пригнувшись, начал подходить ближе.
- Грант, ни с места! Это приказ! - твердо бросил ему майор.
Грант продолжал стоять пригнувшись, испепеляя меня разъяренным
взглядом, готовый убить, как вдруг донесся другой голос, высокий и чистый:
- Оуэн, Бога ради, что там происходит?
Вниз по тропе спешил человек, которому было за шестьдесят,
седоволосый, с продолговатым, не слишком красивым лицом и в очках в
стальной оправе. На нем был старый плащ, в руке зонтик, и всем своим видом
он напоминал прочно укоренившийся в представлении людей образ оксфордского
профессора. Им он как раз и был тогда, когда мы познакомились, хотя с той
золотой поры таланты его на упомянутом поприще уже поугасли.
Убрав лезвие, я простонал:
- О нет, только не ты, Генри! Кто угодно, только не ты!


* * *

Майор Эдвард Арнольд Фитцджеральд и его американский громила
шотландского происхождения, насупившись, удалились после того, как Генри
официально представил меня, и я, покачав головой, сказал:
- Беда людей, подобных Фитцджеральду, в том, что они не могут принять
человека таким, каков он есть.
- Но, мой дорогой Оуэн, - поднял удивленно брови Генри, - он именно и
принял тебя таким, как ты выглядишь. Ты давно смотрелся в зеркало? Я бы ни
за что не подумал, что в войсках его величества есть полковники, способные
шляться с золотой серьгой в левом ухе.
- Но ты всегда говорил, что я - индивидуалист, - напомнил я ему. - Что
слышно с фронта?
- Первая бригада коммандос вчера подошла к Люнебургу.
- Потом они будут обдумывать, как переправиться через Эльбу.
- Пожалуй, так, - кивнул он.
Мы присели на выступающий камень утеса, и он, достав портсигар с
довольно редкими турецкими сигаретами, которые очень ценил, предложил одну
мне.
- Досталось же мне от тебя на первых порах, когда мы впервые
познакомились, - сказал я. - Помнишь? Неотесанный мальчишка с острова
пришел в Оксфорд получать образование.
Он слабо улыбнулся, и на его лице промелькнула легкая тень грусти.
- Давненько это было, Оуэн. Много воды утекло с тех пор.
- А чем ты будешь заниматься, когда все кончится? - спросил я. - Опять
станешь Генри Брандоном, наставником и членом братства при соборе. Всех
усопших в университете и все такое прочее?
Пожав плечами, он возразил:
- К прежнему вернуться никто не может, Оуэн. Думаю, это невозможно.
- Ты хочешь сказать, что не желаешь вернуться?
- А ты?
Как всегда, он задел меня за живое.
- Вернуться к чему? - ответил я с некоторой горечью.
- Ладно, не надо переживать. Тебе это не к лицу. Я на днях прочитал
твой роман. Четвертая допечатка за один месяц. Потрясающе!