"Джек Хиггинс. За час до полуночи" - читать интересную книгу автора

жить, чтобы я мог увидеть лицо Хоффера, когда до него дойдет столь
разочаровывающая новость.
Домашние животные, которые еще недавно тут мирно паслись, разбежались
во время стрельбы. Возле двери висело несколько уздечек. Я взял одну из них
и пошел в подлесок. Побродив немного, нашел пару коз и осла, обгрызавшего
кусты. Он без сопротивления позволил надеть на себя уздечку. Я привел его и
привязал возле хижины.
Серафино держал тут ослов для доставки продуктов. Значит, где-то
имелись и седла. Поискав, нашел два седла в хижине, оба явно местного
изготовления, обитые кожей, с высокими бортами и глубоким деревянным ложем
посередине, приспособленные для перевозки мешков.
Бренди уже подействовало на меня, и на некоторое время боль в плече
затихла. Я притащил одно из седел и с третьей попытки взгромоздил его на
спину осла. Не знаю, что бы у меня получилось, если бы животное оказалось с
норовом или просто отошло бы в сторону, но осел продолжал спокойно щипать
траву, пока я затягивал подпругу.
Подсаживание Джоанны Траскот в седло требовало еще большей ловкости,
но после некоторых усилий мне удалось разместить ее в седле полулежа,
причем действовать пришлось довольно грубо, но она не издала ни звука и
лежала, запрокинув голову и свесив ноги по бокам осла. Я принес одеяло из
хижины и укрыл ее как можно плотнее, затем достал отрезок старой веревки и
покрепче прикрутил ее к седлу Пока возился, меня прошиб пот. Я присел и
автоматически полез за сигаретами, но нашел у себя в кармане только комок
мокрой бумаги с желтыми подтеками. Пошел к телам убитых и в нагрудном
кармане Рикко обнаружил пачку местных сигарет, дешевых и отвратительных на
вкус. Все же лучше, чем ничего. Выкурив сигарету, глотнул еще раз из фляжки
Розы, потом аккуратно обмотал конец уздечки вокруг своей левой руки и
тронулся в путь.


* * *

Буддисты говорят: если медитацией заниматься достаточно долго, найдешь
свою истинную сущность, что даст ощущение счастья, которое позволяет затем
полностью погрузиться в нирвану. Во всяком случае, какое-то погружение в
себя всегда возможно, при этом внешний мир как бы угасает и время
останавливает свое привычное течение.
Старый еврей, с которым мы сидели вместе в одной камере в Каире,
научил меня входить в транс, что впоследствии не раз спасало мне жизнь,
как, например, в "яме". В критической ситуации я умел как бы покинуть мир,
растворившись в бесконечном пространстве, и при пробуждении обнаружить, что
миновал день, два или даже три, а я все еще жив.
Бредя по диким торам Монте-Каммарата, я впал примерно в такое же
состояние: время остановилось, окружающий мир - камни, безжизненные осыпи и
голые склоны - слились с небом в единую размытую картину. И я не отдавал
себе отчета в происходящем вокруг. В какой-то момент увидел себя лежащим на
камнях перед ослом, и чей-то знакомый голос явственно произнес: "Есть два
типа людей на свете - пианино и пианисты".
Эту фразу когда-то сказал Бёрк, сидя рядом со мной в баре с
оцинкованной крышей в Маванзе. Я потягивал теплое пиво, потому что