"Джек Хиггинс. За час до полуночи" - читать интересную книгу автора

пласту и уже через пятнадцать минут спустился на добрые три сотни футов.
Справа от себя увидел ручей. Подобрался к нему, лег на камни вниз
животом и ополоснул лицо. Ручей - хороший ориентир, и я решил дальше
спускаться вдоль него, кроме того, рассчитывал, что пастух всегда будет
стремиться построить хижину ближе к воде, особенно учитывая ее постоянную
нехватку в этих местах летом.
Сначала до меня донесся чей-то голос, вернее приглушенный вздох,
который тут же оборвался. Я замер, опустившись на колено. Наступила тишина,
затем последовали энергичные всплески и еще один короткий вскрик.
Я видел изображение Благородной Джоанны Траскот дважды, оба раза - на
фотографиях, которые нам показывал Хоффер. На одной она была в лыжном
костюме, на другой - одета для приема в саду Букингемского дворца. Но
установить точно, что обнаженная девушка, плескавшаяся в небольшой заводи у
ручья, которую я увидел между деревьями, именно она, оказалось невозможно.
Заплетенные в косу волосы лесной нимфы были уложены по моде
восемнадцатого века. Лицо, шея и руки ее сильно потемнели от загара, но
тело отливало молочной белизной. Сложением она напоминала мальчика, грудь у
нее почти полностью отсутствовала, хотя бедра определенно свидетельствовали
в пользу того, что передо мной женщина.
Она выбралась из заводи и стала вытираться старым одеялом. Я не
испытывал неловкости от того, что подсматривал. Во-первых, мне нельзя ее
спугнуть, а во-вторых, ее обнаженное тело меня совершенно не волновало,
будто она была бесполой. Удивительно, но при виде одной женщины вспыхиваешь
в мгновение ока, а другая оставляет тебя совершенно равнодушным.
Девушка натянула старые брюки, которые явно знавали когда-то лучшие
дни, мужскую рубашку, зеленый шерстяной свитер с дырками под мышками и
накинула на голову красный платок, завязав его у подбородка.
Когда она присела, чтобы надеть туристские ботинки, я вышел из-за
дерева и приветливо сказал:
- Доброе утро.
- И вам доброе утро, - ответила она безразличным тоном и стала
подниматься.
- Не надо шуметь, - выговорил я довольно неуклюже и представился: -
Меня зовут Вайет, Стаси Вайет. Я от вашего отчима. Карла Хоффера. Трое моих
друзей ждут нас в горах. Я пришел, чтобы забрать вас отсюда.
Господи, какой же я оказался дурак! Она жила здесь совершенно одна,
без всякого надзора и явно могла пойти куда угодно. Непонятно, почему я об
этом сразу не подумал. Сказалась тяжелая ночь и сильная усталость.
- Что я должна делать - приветствовать победителя? - спросила она
ледяным тоном на том утонченном английском, который можно услышать лишь в
кругах высшего общества в старой Англии. - И каким способом он приказал вам
разделаться со мной - с помощью ножа, пистолета или просто задушить?
Я уставился на нее в немом изумлении, и тут в голове у меня начало
что-то проясняться. Она едва заметно отвернулась в сторону от меня, а когда
повернулась обратно, то в правой руке уже держала автоматическую "беретту"
и смотрела на меня холодно и бесстрастно. Я поверил: она нажмет на спуск
без колебаний.


* * *