"Сирил Хейр. Смерть играет (Когда ветер бьёт насмерть) ("Франсис Петигрю") " - читать интересную книгу автора

- Жалкий ты тип! И это все, что ты узнал на заседании?
- Абсолютно все! Если не считать того, что у миссис Бассет оказался еще
довоенный шерри, которым не стоит пренебрегать.
- Об этом я уже догадалась,- холодно сказала Элеонор.

Глава 3
НАКАНУНЕ КОНЦЕРТА

Быстро пролетали месяц за месяцем, промелькнуло милое лето и прошлепала
по дождевым лужам осень. Часы снова перевели на зимнее время. Вечера
становились все короче - не так, как во времена юности Петигрю,- со
степенной, уважительной упорядоченностью, давая человеку привыкнуть к этому,
а стремительно и скачкообразно, в чем было нечто обидное; и незаметно
приблизилось время первого концерта сезона. Весь день накануне концерта
Петигрю находился в состоянии крайнего волнения по причинам, совершенно не
связанным с музыкой как таковой. Концерт должен был состояться в четверг в
восемь вечера, а генеральная репетиция с солистом и полным сбором оркестра
(включая профессиональных музыкантов-духовиков, из-за которых в свое время
было столько шума) - в этот же день в три часа дня. На собрании в гостиной
миссис Бассет, когда была установлена дата концерта, от внимания Петигрю
как-то ускользнул тот факт, что в понедельник, за три дня до концерта, в
Маркгемптоне должна была начаться выездная сессия суда присяжных. Его
коллегам по комитету, для которых судебный процесс означал лишь несколько
заметок в местной газете с неясными, расплывчатыми фотографиями каких-то
возвышающихся над кафедрами личностей в париках, приближение сессии было
совершенно безразлично, но Петигрю предвидел здесь опасность настоящего
бедствия. Обычно на выездную сессию отводилось четыре дня. Если в четверг
днем, когда Вентри дорвется наконец до органа в Сити-Холл, судья еще будет
вести заседание, может разразиться весьма неприятная сцена. Ситуация
осложнялась тем, что судьей был мистер Джастис Перкинс - человек крайне
самолюбивый и известный своим вспыльчивым нравом. Поочередно представляя
себе то разъяренного мистера Перкинса, то Клейтона Эванса, которому во время
генеральной репетиции, когда у него нервы и так натянуты до предела,
капельдинер или констебль вдруг скажет, что его милость просит прекратить
этот безобразный шум, Петигрю покрывался холодным потом, пытался что-нибудь
придумать, чтобы спасти положение, но тщетно - и в результате весь
издергался.
Когда, получив два-три дела, он впервые осознал весь ужас ситуации,
было уже поздно что-либо предпринимать. Однако, порасспросив чиновников
суда, он немного успокоился. Список дел, назначенных к слушанию, был
довольно коротким, и с уголовными делами можно было легко расправиться за
пару дней. Что же касается гражданских, серьезным было лишь одно, и им
занимался сам Петигрю. По его мнению, рассмотрение этого дела должно было
занять самое большее дня полтора. Если повезет, в четверг уже к полудню
судья не будет представлять опасности. Петигрю решил ни с кем не делиться
своими опасениями и предоставил делу идти своим ходом, произнеся в душе
клятву больше никогда в жизни не допускать подобных оплошностей.
И вдруг все пошло как нельзя хуже. В понедельник двое заключенных, до
сих пор не проявлявших желания защищаться, решили вдруг обратиться с
заявлением о своей невиновности, и два тупоголовых члена жюри Маркшира