"Сирил Хейр. Простым канцелярским шилом ("Франсис Петигрю") " - читать интересную книгу автора

на время удовольствоваться складыванием бумаг в отдельную стопку, которую
она расшифрует и распечатает по приезде. Телефон доставлял ему куда меньше
проблем: на любой, по его мнению, не самый желанный звонок он, стараясь
подражать автоответчику, механическим голосом произносил: "Простите, но
секретаря мистера Петигрю сейчас нет на месте. Если хотите, можете оставить
для него сообщение. Всего доброго". Кстати, он с удовлетворением отметил,
что мало кто из звонивших захотел доверить свою информацию некому безликому
помощнику.
Жизнь в Фернли тоже, казалось, на время стала явно более
цивилизованной. В четверг вечером Вуд ужинал где то в ресторане со своими
друзьями, и это наглядно продемонстрировало всем, что в отсутствие главного
создателя "заговора" интерес к нему заметно угас. Несколько позднее, ближе к
концу ужина, Эдельман, которого, по его собственным словам, туда просто
"заманили", развлек всех своими остроумными и, мягко говоря, на редкость
ядовитыми нападками на все широко обсуждаемые социальные и политические
реформы. Фонтан его поистине блестящей словесной пиротехники неожиданно
прервало несколько запоздалое появление не совсем трезвой миссис Хопкинсон.
В отличие от большинства женщин, с которыми Петигрю за свою долгую жизнь
приходилось так или иначе иметь дело, алкоголь явно шел ей на пользу. Ее
ничем не сдерживаемая доброжелательность невольно передавалась другим, и
они, даже не успев толком понять, что, собственно, происходит, уже все
вместе сидели, азартно, прерываясь только на взрывы смеха и взаимного
подкалывания, играли в крайне популярную в то время игру под названием
"монополия". Игра продолжалась слишком долго, намного дольше обычного, и
закончилась только тогда, когда Филипс торжественно объявил победителя.
Вечером следующего дня мисс Кларк и Веселая Вдова отправились в
кинематограф, а Рикеби - в Уайт-Харт, в то время как оставшиеся четверо с
удовольствием сыграли партию в бридж колодой карт, несколько потрепанной во
время их предыдущей забавы. Мисс Дэнвил не принимала участия во всем этом,
так как была занята размышлениями о своей исторической книге. Отправляясь в
тот вечер на покой, Петигрю с радостью отметил про себя, что за два минувших
дня получил больше удовольствия, чем за все время пребывания в Марсет-Бей.
Тоскливая, скучная и однообразная жизнь здесь, хотел он этого или нет,
сделала из него нечто вроде закоренелого пессимиста, поэтому он был искренне
рад, что все, может быть, далеко не так плохо. Но как долго это протянется?
Оказалось, совсем недолго. Уже в четверг за обедом стало ясно, что у
мисс Кларк был плохой день на работе - она поссорилась с помощником старшего
инспектора и теперь просто горела желанием на ком-то выместить свою обиду.
Атмосфера в зале накалялась все больше. Миссис Хопкинсон появилась, как
обычно, однако на этот раз не только трезвая как стеклышко, но и полностью
лишенная столь привычного для нее дружелюбия. По мнению неплохо
разбиравшегося в вопросах такого рода Петигрю, она находилась под
воздействием затянувшегося похмельного синдрома, и ей тоже не терпелось
выплеснуть накопившуюся желчь на первого попавшегося под руку человека.
Вскоре Филипс заявил о своем желании вернуться в кабинет, чтобы доделать
кое-какую работу, вежливо откланялся и покинул зал. Не успела за ним
закрыться дверь, как миссис Хопкинсон и мисс Кларк объединенными усилиями
принялись его поносить: дескать, Филипс просто коварная, вероломная,
бесчеловечная скотина, которая каким-то подлым способом ухитрилась заманить
глупенькую, ничего не подозревающую бедняжку мисс Браун в западню, и при