"Джорджетт Хейер. Зов сердец " - читать интересную книгу автора

удивления.
- Да, - коротко подтвердила она, усаживаясь в свое кресло и вновь
принимаясь за вязание. Потом задумчиво договорила: - Будем надеяться, мне
никогда в жизни не придется заниматься чем-нибудь вроде этого, ведь нрав у
меня, откровенно говоря, не кроткий. Я, скорее всего, сгодилась бы на роль
домоправительницы.
Столь прозаическое замечание неожиданно всех обескуражило. Воцарилась
неловкая тишина, которую решился прервать все тот же мистер Клаун. Игриво
прищурившись, он спросил:
- Интересно, и о чем же вы думаете, мисс Морвилл, когда ваши руки
чем-то заняты? Или это нескромный вопрос?
Она, похоже, ничуть не удивилась, пояснив с добродушной готовностью:
- Я все гадала, знаете ли, нельзя ли как-нибудь надвязать эти носки.
Когда стирают дома, они никогда так не садятся, но ведь в Кембридже все
совсем не так! Думаю, тамошним прачкам должно быть стыдно!
Не смутившись тем, что собравшиеся не отозвались на ее речь ни единым
словом, мисс Морвилл опять принялась за работу. Спицы проворно замелькали в
ее ловких пальцах, и девушка, казалось, полностью погрузилась в свое
занятие, но тут Мартин, который обладал тонким слухом, вдруг встрепенулся и
проворчал:
- Карета! Ну наконец-то!
В то же самое мгновение порыв ледяного ветра, пронесшийся по залу, дал
им понять, что дверь напротив парадной лестницы открылась. В холле
послышался приглушенный шум голосов и неясное цоканье лошадиных подков
снаружи.
Мисс Морвилл, закончив ряд, отложила вязанье в сторону, сложила носок и
аккуратно убрала все в рабочую корзиночку. Мартин лихорадочно теребил пышный
галстук, в то время как вдовствующая графиня и ухом не повела, сделав вид,
будто не слышала, что подъехал экипаж. Мистер Клаун, взяв пример с нее,
насторожился, надеясь услышать, как с ее губ сорвется какое-нибудь
неосторожное замечание. Что же касается Теодора, то он беспокойно переводил
взгляд с одного лица на другое, видимо не решаясь броситься к двери.
Неясный рокот голосов, долетевший из холла, дал присутствующим понять,
что Эбни, дворецкий, уже поспешил распахнуть двери перед новым хозяином.
Кое-кто из лакеев, низко кланяясь, почтительно пятился назад. Вдруг перед их
глазами мелькнула чья-то гибкая фигура. Одна лишь мисс Морвилл, которая
сидела спиной к двери, была лишена возможности бросить жадный взгляд в
сторону нового эрла. Может быть, благодаря врожденным хорошим манерам, а
может, потому, что ей просто было не интересно, она и не подумала посмотреть
на приехавшего, и вдовствующая графиня, которая не преминула это заметить,
послала ей еще одну царственную улыбку в знак высочайшего одобрения.
Однако пока им удалось заметить всего лишь безукоризненный классический
профиль седьмого эрла, видневшийся над краем высоко поднятого бобрового
воротника, начищенные до зеркального блеска высокие гессенские сапоги да
серовато-коричневое пальто с пелериной, изящно заложенной складками, в
которое он был закутан до самого подбородка. Наконец прозвучал его голос.
Очень тихо он сказал, обращаясь к дворецкому:
- Благодарю вас! Конечно же я вас прекрасно помню, вы - Эбни! А вы,
должно быть, Перреп, не так ли? Очень рад увидеть всех вас снова.
Эрл обернулся, будто почувствовав на себе чей-то взгляд, и замер на