"Джорджетт Хейер. Нежданная любовь " - читать интересную книгу автора

Шарлотту домой, рассчитывая, что наша радость при виде его спишет все
остальное. Но миссис Скорриер испортила этот план, поссорившись с каким-то
полковником и сделав положение настолько неловким для Конуэя, что ему ничего
не оставалось, как только избавиться от нее на любых условиях. Можешь не
сомневаться, что она бы устроила страшный скандал, если бы Конуэй попытался
отослать ее без Шарлотты, а он не мог допустить такого в штаб-квартире.
- Поэтому он отправил с ней Шарлотту, - усмехнулся Обри. - Таким
образом, Конуэй все-таки жалкий тип!
С этими словами Обри протянул руку к лежащей на столе открытой книге и
тут же погрузился в нее, покуда Венеция, слегка завидующая его умению
полностью отстраняться от происходящего вокруг, снова обмакнула перо в
чернильницу и занялась письмом к миссис Хендред.

Глава 12

На следующее утро Венеция проснулась в угнетенном состоянии, которое
отнюдь не улучшило открытие, что ее единственной компаньонкой за завтраком
оказалась миссис Скорриер - Шарлотта все еще не встала, а Обри велел Рибблу
принести ему кофе и бутерброд в библиотеку. Миссис Скорриер дружелюбно
приветствовала Венецию, но вызвала в ней в общем-то беспричинную вспышку
гнева, спросив, добавить ли ей в кофе сливки. С трудом взяв себя в руки,
Венеция ответила, что миссис Скорриер не должна ей прислуживать. Миссис
Скорриер при виде внезапного пламени в обычно улыбающихся глазах собеседницы
не стала настаивать, но тут же пустилась в пространный панегирик кровати, в
которой она спала, виду из ее окна и отсутствию уличного шума. Венеция
отвечала достаточно вежливо, но, когда миссис Скорриер выразила удивление,
что Обри позволено завтракать, когда и где ему хочется, тон, которым Венеция
произнесла: "В самом деле, мэм?", был не слишком ободряющим.
- Возможно, я старомодна, - продолжала миссис Скорриер, - но верю в
строгую пунктуальность. Однако я хорошо понимаю, что бедный мальчик -
трудный подопечный. Когда вернется сэр Конуэй, он, безусловно, сможет с ним
управиться.
Это заставило Венецию рассмеяться:
- Моя дорогая миссис Скорриер, вы говорите так, будто Обри ребенок! Ему
скоро семнадцать, и, так как он всегда поступал по-своему, бесполезно
пытаться что-то изменить. К чести Конуэя, он никогда не делал таких попыток.
- Что касается этого, мисс Лэнион, то меня бы очень удивило, если бы
сэр Конуэй позволил Обри приказывать приносить ему еду на подносе с вашего
разрешения, когда в Андершо появилась хозяйка. Уверена, что вы простите мне
мою откровенность.
- Безусловно, прощу, мэм, ибо это дает возможность и мне говорить столь
же откровенно, - быстро ответила Венеция. - Пожалуйста, откажитесь от мысли
попытаться изменить Обри, ибо ни вы, ни ваша дочь не имеете никакого права
вмешиваться в его дела. Они касаются только его и до известной степени меня.
- В самом деле? В таком случае меня ввели в заблуждение, так как я
считала, что Обри находится на попечении сэра Конуэя!
- Нет, вас не ввели в заблуждение, но Конуэй первый скажет вам, чтобы
вы предоставили Обри мне. Это единственное право, о котором я должна
предупредить вас, мэм, так как Конуэй, жалея Обри из-за физического
недостатка, испытывает перед ним нелепый страх вследствие умственного