"Джорджетт Хейер. Смятение чувств (том 2) [love]" - читать интересную книгу автора

топленого свиного жира" - лучшее из известных ей средств "для выведения
жучков".
Зимние месяцы в Фонтли мелькали для Дженни слишком быстро, в Лондоне
же каждый день тянулся нескончаемо По мере того как нарастало ее уныние,
спокойствие сходило на нет. Она стала раздражительна и терзалась дурными
предчувствиями, если Адам приезжал домой позже обычного Она на день
отослала его в Лестершир поохотиться, но, когда он уехал, провела все
время до его возвращения в тревоге, представляя, как он лежит, подобно
своему отцу, со сломанной шеей, или, предаваясь безудержной жалости к
себе, вначале воображала себя брошенной, а потом приходила к выводу никто
не вправе винить Адама за то, что он сбежал от такой сварливой жены, какой
она стала.
От подобных мыслей оставался один короткий шаг до раздумий о
возможности собственной смерти И в один тоскливый туманный день она
приступила к составлению завещания. Это казалось разумным, хотя и
заставило ее вообразить, как Адам женится на красивой, но бессердечной
женщине, которая будет подавать ему сдобу на завтрак и ужасно обращаться
со своим пасынком. Но когда Адам застал ее врасплох за этим унылым
занятием, ее заботливость совершенно не произвела на него впечатления. Он
предал завещание огню и обозвал ее дурой, а когда она высказала пожелание,
чтобы Лидия заботилась о ее ребенке, он ответил, что, поскольку Лидия,
скорее всего, будет заниматься ребенком шиворот-навыворот, он считает, что
лучше ей самой о нем позаботиться. Это рассмешило ее, потому что, когда он
был с ней, ее мрачные фантазии бесследно исчезали. Она стыдилась, что
поддается им, боялась, что у Адама возникнет отвращение к хворающей жене;
и еще, хотя она и пыталась скрыть от него свое недомогание, когда он на
самом деле этого не замечал, то чувствовала себя заброшенной Она отсылала
его от себя - но, когда он уезжал, чтобы провести вечер с кем-то из своих
друзей, она размышляла: как странно, мужчины никогда не замечают, что ты
плохо себя чувствуешь, и никогда не скажут нужную вещь в нужный момент, и
не поймут, насколько ты несчастна оттого, что все время чувствуешь себя
нездоровой.
Но Адам, который в свое время перенес месяцы подлинных страданий,
понимал и глубоко переживал За нее. Он однажды спросил, не хочет ли она,
чтобы кто-то из ее родственников хоть на день составил ей компанию, но
оказалось, она не знает никого из своих родственников, сохранив смутные
воспоминания лишь о тете Элизе Шоли, умершей, когда она сама была еще
маленькой девочкой, и также она не была знакома с кем-либо из семьи своей
матери.
- Им не нравился мамин брак с папой, и была холодность... Да я и не
хочу, чтобы кто-то составил мне компанию! - решительно ответила она. - Я
совершенно не понимаю, с чего это тебе в голову пришла такая мысль!
Больше он ничего не сказал, но когда встретился с лордом Оверсли в
Бруксе и узнал, что тот на несколько недель привез семью в Лондон, то при
первой же возможности заехал на Маунт-стрит и спросил совета у леди
Оверсли.
- Ах, бедняжка Дженни! - воскликнула она. - Я прекрасно знаю, что она
чувствует, потому что мне тоже никогда не было хорошо в подобном
положении! Я собиралась нанести ей визит, но дел было так много... Ты
можешь не сомневаться, что я немедленно к рей поеду! Мой дорогой Адам, я