"Джорджетт Хейер. Пудра и мушка [love]" - читать интересную книгу автора

- Господи, этого мне только не хватало! Моя же... Мария очень нежная
и кроткая и...
- Ай-ай, Морри, я ничуть не сомневаюсь в этом! - нетерпеливо перебил
его Томас. - Но я должен скорее увидеть ее собственными глазами, дай мне
самому оценить ее, пожалуйста! Кстати, ты уже завтракал? Нет? Тогда пошли
наверх. Где этот шакал Моггат? Моггат! Моггат! Ах, вот ты где! Беги и
приготовь завтрак, да поживее! И принеси в мою комнату еще шоколада.
Он снова подтянул пояс на своем безразмерном халате и, цепко стиснув
руку брата, потащил его к лестнице.
Моррис Жеттан все-таки привел в дом свою новобрачную. Это была
утонченная леди, милая в общении; она обожала своего симпатичного супруга
и в срок подарила ему сына, которого назвали Филиппом. Когда Том увидел
племянника, то сразу же признал в нем настоящего Жеттана, вобравшего в
себя все характерные черты своих предков. Отец ребенка, напротив, не видел
в нем сходства ни с самим собой, ни с кем-либо еще, но тем не менее
замечания брата вселяли в него чувство признательности. Том был необычайно
доволен и предрекал что юный Филипп проявит себя в жизни, как истинный
Жеттан. Он даже намекнул на то, что молодое поколение должно превосходить
смышленостью своих отцов, на что Моррис улыбнулся, гордо разглядывая
красное, сморщенное личико малыша.
- Самое главное, - Том подвел черту под своими разглагольствованиями,
- у него будет отец, который сможет давать ему советы по всем вопросам
моды. Как, Моррис, покажешь ему мир моды? Тебе не следует здесь закисать.
Не стоит отрываться от общества.
Моррис продолжал улыбаться своему отпрыску.
- Согласен Том. Ребенку я понадоблюсь чуть позднее.
Пять лет Моррис потратил на поиски своего места в лондонском
обществе, пока не обнаружил, что страсть к волнующей и праздной светской
жизни начала в нем затухать. Смерть Марии нанесла этой страсти последний
удар. Едва оправившись от тяжелой утраты, Моррис уехал со своим маленьким
сыном в "Гордость Тома". С тех пор он стал редко посещать Лондон, за
исключением визитов к брату и портному. Постепенно к нему вернулась
прежняя неугомонность и он стал проводить больше времени у Тома. Шаг за
шагом он вновь окунулся в мир, когда-то брошенный им, хотя уже не мог
наслаждаться этим миром как раньше. Морриса тянуло домой, да и маленький
Филипп удерживал его. Так он и разрывался между Лондоном и "Гордостью
Тома". Когда у него был подъем сил, он быстро паковал чемоданы и
устремлялся либо в Лондон, либо в Париж; с наступлением депрессии он
возвращался домой, где проводил два-три спокойных месяца.
Когда Филиппу исполнилось восемнадцать лет, Моррис впервые вывез его
в Лондон. На Филиппа большой город нагнал смертельную тоску. Сэр Моррис
сделал вывод, что тот еще слишком молод, чтобы посещать общество, и
отослал сына обратно в деревню. Он решил, что годика через три парню там
изрядно поднадоест и он сам будет стремиться оттуда сбежать.
Но годы шли, а Филипп не проявлял желания следовать по стопам отца.
Он даже не захотел отправиться в большое путешествие по Европе; его ничуть
не интересовали манеры и модная светская одежда; он презирал жизнь
королевских дворов. Всему этому он предпочитал размеренный деревенский
быт, в значительной мере исполняя обязанности своего Отца в качестве
помещика-сквайра. Ему было теперь двадцать три года; высокий, с приятной