"Джорджетт Хейер. Испытание любовью [love]" - читать интересную книгу автора

рискнул бы назвать его мелкой сошкой. Он стал знаменитым исключительно
благодаря собственному уму и силе. В воинском искусстве ему не было
равных, кроме самого короля. Никому другому воины не подчинялись так
охотно и никого так не уважали. У него была власть и богатство, его
великолепное тело легко переносило любые невзгоды. Он был красив, умен и
хладнокровен. И все-таки чего-то в нем не хватало. Несмотря на все свои
достоинства, Симон был холоден, как камень, будто лишенный нормальной
человеческой души. Многие говорили, что он не рожден для нежных чувств,
любви и страсти. Но прозорливый король Генрих, когда он слышал такую
критику в адрес Бовалле, обычно указывал на окружавших его веселых пажей,
одетых в зеленое и красное:
- Вы считаете, что ему не хватает нежности? Глупцы! Посмотрите на
этих детей!
Критики сразу смолкали, потому что любовь Бовалле к детям была
общеизвестной.
- Она спит, - как-то сказал Генрих сводному брату Симона. - Но
однажды проснется. Джеффри повернул голову:
- О чем это вы, сир?
Глаза короля были прикованы к стоявшему в отдалении Симону.
- О страсти, которая заключена в этом человеке.
- В нем нет страсти, сир. Когда-то я думал так же, как вы, но я знаю
его уже пятнадцать лет, и все эти годы он холоден как лед. Единственная
его слабость - дети.
- Да, дети. Именно благодаря этому знаку, Джеффри, я и знаю, что
однажды страсть в нем оживет.
- Он же кусок льда, сир, - стоял Джеффри на своем, улыбаясь. - Хотел
бы я взглянуть на женщину, которая разбудит его. Вы не представляете,
сколько красавиц прошло мимо! Ему уже за тридцать, он не создан для любви.
Момент упущен.
Генрих улыбнулся, положив ладонь на руку Мальвалле:
- Джеффри, Джеффри, здесь ты не прав! Алан намного мудрее тебя.
- Алан мудрее всех в сердечных делах, сир, - уточнил Джеффри, бросив
насмешливый взгляд на юного Монлиса, который, подперев рукой подбородок,
мечтательно смотрел вдаль.
Король проследил его за взглядом и тоже рассмеялся.
- Какое чудесное трио! - воскликнул он. - Солдат, рыцарь и поэт.
Такими их все и знали - этих троих близких друзей, совершенно
непохожих друг на друга. Кларенс, удивляясь их дружбе, однажды сказал про
них: "Сталь, пламя и серебро". Это королевское определение било в самую
точку. Симон был настоящим солдатом, бесстрашным, холодным, рожденным
повелевать и руководить;
Джеффри - рыцарем, обладающим безудержной отвагой, бешеным
темпераментом и языком придворного; Алан - поэтом, мечтателем, не
приспособленным к войнам и все-таки принимавшим в них участие, как некий
трубадур сто лет назад. Он был рожден любить, может быть, не сильно, но
часто и с удовольствием. Алан шел туда, куда вел его Симон, а Джеффри
часто заскакивал вперед с характерной для него слепотой. Но Бовалле тут же
со своей непоколебимой волей оттаскивал его назад. Уже много лет они были
вместе, это трудносовместимое трио. Джеффри и Алан с удивлением и
восторгом следили за все новыми победами Симона и наблюдали его подъем к