"Джеймс Херберт. Оставшийся в живых" - читать интересную книгу автора

улыбка у него получилась какой-то натянутой. Однако рукопожатие было теплым,
дружеским.
- Мне нужно поговорить с тобой, Харри, - сказал Келлер.
- Ну, конечно, Дэйв. Только тебе не следовало являться сюда, ты же
знаешь. Я думал ты в отпуске. - Он снял очки и стал протирать их скомканным
платком, продолжая внимательно вглядываться в лицо Келлера. Келлер криво
усмехнулся.
- Официально, да. А неофициально - меня отстранили.
- Что? Ну, я думаю, это не надолго. Впрочем, тебе лучше знать, когда
они могут попросить тебя снова сесть за штурвал после такой катастрофы.
- Они уже пробовали. Только из этого ничего не вышло.
- Но тогда еще слишком рано.
- Нет. Все дело во мне. Это я настоял.
- Но после того, что тебе пришлось пережить, конечно, нужно какое-то
время, чтобы твои нервы пришли в норму.
- Дело не в нервах, Харри. Дело во мне самом. Я просто не могу летать.
Я не могу сосредоточиться.
- Это последствие шока, Дэйв. Со временем это пройдет.
Келлер пожал плечами.
- Мы можем где-нибудь поговорить?
- Ну, конечно. Знаешь, я смогу освободиться минут через десять. Давай
встретимся на Хай Стрит у "Джорджа". И, кстати, самое время перекусить.
Он похлопал Келлера по плечу, затем повернулся и с озабоченным видом
направился обратно к своим обломкам.
Келлер вернулся к машине, запер ее и пошел пешком к Хай Стрит. Полисмен
смотрел ему вслед, озадаченно потирая щеку. "Келлер. Точно, Дэвид Келлер. Я
уже узнал его. Он был вторым пилотом на этом самолете. На этом самом. И он
единственный, кому удалось спастись. И при этом без единой царапины. Он
единственный, кто уцелел".
Келлер взял пиво и сел за столик в тихом закутке. Бармен лишь мельком
взглянул на него, и уже за одно это Келлер был ему благодарен. Прошедшие
четыре недели были заполнены сплошным кошмаром расспросов, инсинуаций,
испуганных лиц и прерванных на полуслове разговоров. Его коллеги и
руководство "Консула", авиакомпании, в которой он работал, оказались людьми
вполне деликатными и понимающими, за исключением нескольких человек,
смотревших с каким-то странным подозрением. К тому же и газеты сыграли здесь
свою роль; просто авиакатастрофы, даже такой драматичной, им было явно
недостаточно. То, что человек вышел из этой ужасной переделки без единой
царапины, к тому же в абсолютно целой одежде, преподносилось ими как чудо.
Тщательное медицинское обследование не выявило у него никаких внутренних
повреждений, никаких ожогов; нервы его тоже оказались в полном порядке. В
сущности, его физическое состояние можно было назвать превосходным, если бы
не одно обстоятельство - амнезия. Она охватывала события как самой
катастрофы, так и непосредственно предшествовавшие ей. Врачи сказали, что
это, конечно, последствия шока, и что когда его разум достаточно окрепнет
для того, чтобы вспомнить, вернее, чтобы позволить ему вспомнить, тогда
память снова вернется к нему. Однако может случиться и так, что его разум
так никогда и не окрепнет в достаточной степени.
Историю о "чуде" продолжали муссировать, но в то же время он начал
ощущать какую-то нарастающую недоброжелательность по отношению к себе, но не