"Джеймс Херберт. Оставшийся в живых" - читать интересную книгу автора

спокойно перешла в иной мир, оставив здесь этих несчастных.
Келлер с тоской посмотрел па фотографию Кэти, затем снова поставил ее
на сервант. Его настроение резко переменилось и, обернувшись к медиуму, он
сказал с явной неприязнью:
- Это зашло слишком далеко. Я полагаю, сейчас вам лучше уйти.
- Чего вы боитесь? - Вопрос прозвучал прямо и недвусмысленно.
- Что вы имеете в виду?
- Вы что, боитесь, что ответственность за катастрофу лежит в какой-то
степени и на вас? Может быть, из-за вашей ссоры с капитаном Роганом вы
допустили какую-то ошибку, приведшую к несчастью. Вы боитесь, что это
обнаружится?
- Убирайтесь, - сказал Келлер, едва сдерживая ярость.
- Хорошо, я уйду. Но вы, пожалуйста, подумайте вот над чем. Ни вы, ни
они не обретете покоя, пока не будет найден ответ. Но я в тревоге, мистер
Келлер, и в очень большой тревоге. Видите ли, что-то еще связано с этими
духами, что-то очень странное. Что-то зловещее. Я боюсь того, что может
случиться, если их не избавить от нынешних страданий.
Затем он записал свой адрес на мятом клочке бумаги, повернулся и вышел.
Келлер вдруг почувствовал, что силы покидают его. Он разделся, устало
дотащился до кровати, влез под одеяло и мгновенно заснул, погрузившись в
окутанный мраком мир шепотов. И вот теперь он усиленно старался вспомнить
этот сон, первый за многие дни, но все было напрасно; память отказывалась
повиноваться ему.
Потушив сигарету и заправив постель, он прошел в ванную и ополоснул
лицо холодной водой. Как был раздетый, не обращая внимания на холод, он
отправился на кухню и приготовил себе крепкого черного кофе. Захватив чашку
с собой, он прошел в гостиную, и тут взгляд его невольно упал на фотографию
Кэти. И только сейчас он сообразил, что стоит совершенно раздетый. В летнее
время они, бывало, часто ходили по квартире нагишом, испытывая удовольствие
от вида обнаженных тел друг друга в их естественном состоянии; его -
крепкого и тренированного и ее - пластичного и стройного, с длинными
изящными ногами и маленькой, как у девочки, грудью. Они наслаждались
чувством свободы, свободы общения друг с другом, а нагота обоих подчеркивала
взаимную близость. Он прошел в спальню и набросил на себя халат.
Сидя за чашкой кофе, Келлер вдруг заметил на полу мятый клочок бумаги с
адресом Хоббса, лежащий там, куда его накануне вечером сдуло с края стола
порывом ветра, когда медиум, уходя, открыл дверь. Тогда Келлер не потрудился
даже поднять его, поскольку не имел ни малейшего желания встречаться с
Хоббсом снова. Теперь же, он поднял ее и тщательно разгладил на столе. Адрес
был уимблдонский, и Келлер улыбнулся, мысленно представив себе маленького
человечка из предместья, общающегося с духами из потустороннего мира. И все
же именно заурядная внешность этого человечка придавала его рассказу
видимость достоверности. Вот если бы Хоббс надел черный плащ и начал
говорить выспренным экзальтированным тоном, вся история выглядела бы
стопроцентным абсурдом, но его спокойная, немного застенчивая манера
держаться придавала его словам даже какую-то авторитетность. Казалось, для
него не имело значения, верят ему или нет. Он просто излагал факты.
Единственное, что в нем было необычно, так это его глаза; Келлеру казалось,
что их взгляд проникает до самых глубин его души. Но почему Хоббс выглядел
таким озадаченным, когда Келлер открыл ему дверь? И как он узнал о стычке с