"Джеймс Херберт. Однажды " - читать интересную книгу автора

поскольку мозг не любит, когда ему даже ненадолго перекрывают кислород.
Шестнадцать часов молодой человек пролежал без сознания и на протяжении
еще десяти то приходил в себя, то снова впадал в беспамятство. Когда
предметы перед его глазами окончательно обрели четкость, выяснилось, что он
не может пошевелить левой ногой и рукой, а по всему остальному телу, включая
голову, словно лупят кувалдой. Медики удивлялись, что удар случился с ним в
столь юном возрасте (хотя они и уверяли, будто это не такая уж редкость).
Еще больше их изумляло отсутствие предварительных тревожных сигналов
(впрочем, врачи утверждали, что подобное также случается). К сожалению, те
же врачи не в состоянии были сказать, сможет ли Том передвигаться без
посторонней помощи или хотя бы пользоваться левой рукой. Он был молод и
силен, поэтому медики надеялись на лучшее; но ожидание перемен превратилось
в пытку, главным образом потому, что его горячо любимая профессия требовала
полноценного владения обеими руками. Том был плотником, настоящим знатоком
своего дела, изначально обладая тем родством с используемым материалом,
которое обычно приходит после долгих лет работы (и даже тогда оно может так
и не появиться), чем-то вроде единения с "душой" дерева, которое он
обнаружил лет в шесть, кромсая ножом подобранную в лесу сломанную ветку.
Выбирая дерево для работы, Том сначала только чуть-чуть прикасался к нему
кончиками пальцев, поглаживая его, принюхиваясь к запаху, определяя сухость
или влажность, только после этого проводил пилой, все еще пробуя на вкус его
сопротивление или податливость. Твердые и мягкие породы деревьев
представляли для него одинаковую ценность, достаточно было найти каждой
подходящее применение.
Киндред имел дело исключительно с первоклассными магазинами или
индивидуальными торговцами, выполняя также и частные заказы. Некоторые из
его лучших изделий выставлялись в художественных галереях, поскольку
являлись такими же исключительными образцами, как и мастерство автора. Он
всегда ограничивался одним экземпляром, никогда ничего не копировал, не
работал над большими партиями и не нанимал помощников, поскольку считал, что
никто, кроме него самого, не будет относиться к его творениям с достаточным
вниманием и заботой. Даже полы в собственной мастерской, располагавшейся в
немодном северном районе Лондона, Том подметал сам.
Теперь все это оказалось под угрозой. Пальцы левой руки стали
неуклюжими, иногда немела вся конечность, но мучительнее всего были
постоянные головные боли. Однако врачи утверждали, что ему крупно повезло:
столь быстрое восстановление после подобного "мозгового удара" происходит не
часто. Киндреду не хватало знаний, чтобы согласиться с этим утверждением или
опровергнуть его: молодой человек никогда не интересовался инсультами и их
последствиями. Вспоминались первые несколько недель, которые он, абсолютно
беспомощный, провел на больничной койке, свинцовая тяжесть во всем теле,
полная неподвижность левой руки и ноги, ледяное онемение левой половины
лица, невнятная речь, изнеможение и смущение. Подобно немощному старику, он
не мог повернуться на другой бок без помощи ловких рук сестер; к пенису
присоединили катетер, направлявший непроизвольное мочеиспускание в
пластиковый мешок... И наконец, походы в туалет в сопровождении сиделки,
вынужденной наблюдать за тем, как он испражняется.
С тех пор в душе Тома навсегда поселился страх. Те же врачи, невролог и
гематолог, не могли гарантировать, что повторно возникший тромб не закупорит
артерию, вынуждая кровь хлынуть в мозг, разрушая клетки и разрывая ткани