"Вера Хенриксен. Святой конунг ("Святой Олав" #3) " - читать интересную книгу автора

Возможно, он понял, что крещение страны было делом Господа и что
Норвегия могла быть крещена и без короля Олава, как полагал епископ
Гримкелль...
Возможно, раненый в ногу, он обратился к небу с мольбой о победе и
внезапно понял, что Бог не желает выслушивать его мольбу о власти? Возможно,
он наконец понял, что человек не имеет права на земное счастье, что его
властолюбие, его жажда земного богатства, а также вводимое им королевское
правосудие - все это было пустотой и фальшью перед лицом Господа,
повелевающего всем, карающего и дающего...
Этого она не знала. Но, сидя так, прислонившись спиной к камню, она
почувствовала успокоение.
Она могла только гадать о том, какие мысли были у короля перед смертью.
Но Бог выразил свой приговор словами епископа Гримкелля. О чем бы ни думал
король, Бог знал его мысли, и для него этого было достаточно. То же самое
было и с ней.
Склонив голову, она сложила в молитве руки и произнесла:
- Святой Олав, помолись за меня!
Солнце уже садилось, но небо было еще светлым. Сквозь облака
проглядывал бледный месяц. Сигрид стало холодно, и она поплотнее завернулась
в плащ.
Она смотрела на последние отсветы заходящего солнца; и она вспомнила,
как в ночь после битвы при Стиклестаде думала о том, что смерть Эльвира была
для нее летним закатом солнца. И ей пришла в голову мысль о том, что,
возможно, смерть Эльвира не была такой бессмысленной, какой казалась ей
первое время. Возможно, Мэрин стал линией водораздела не только в ее жизни,
но и в жизни короля.
После того, что произошло в Мэрине, король больше не казнил людей вне
закона, как сказал однажды Сигват. И Финн Арнисон говорил, что король перед
тем, как покинуть Норвегию, признал, что часто правил страной жестоко и
самовластно.
И постепенно до нее дошло, что Бог целиком и полностью простил Эльвира,
дал ему смерть за отпущение тех грехов, в которых он так глубоко раскаивался
при жизни, позволил ему пребывать среди тех, кто крестил страну. Своей
смертью он способствовал тому, чтобы король Олав стал святым.
Но Эльвир был из тех, кто видит путь Господа и отказывается следовать
ему; он был из тех, кто лишь в последний момент выбирает этот путь и
добровольно исповедуется, не преследуя при этом никаких личных целей.
И Олав тоже искал этот путь, хотя и вслепую; в конце концов этот путь
привел его к небесным вратам, которые так широко распахнулись перед ним в
смерти, что небесный свет отразился на его лице.
Закат на западе угасал, месяц становился ярче; и в холодном лунном
сиянии перед ней расстилались заиндевелые поля.
Вставая, Сигрид почувствовала, что совсем замерзла.
Возвращаясь обратно в усадьбу, она заметила впереди на тропинке
какую-то фигуру и перекрестилась; было бы странно, если бы в Стиклестаде не
было привидений. Но это был Торгильс.
- Надеюсь, я не напугал тебя, - сказал он, - я уже начал беспокоиться,
куда ты подевалась.
И когда они были уже во дворе, он спросил:
- Ты что-нибудь видела? Видела короля?