"Вера Хенриксен. Святой конунг ("Святой Олав" #3) " - читать интересную книгу автора

путь.


[Image005]


Дни шли, но ничего не происходило. Сигрид сама не знала, чего ждет, но
она удивлялась, почему не наступает конец мира для всех окружающих, если он
уже наступил для нее. Она с трудом осознавала, что наступает утро, полдень и
вечер, что домашние дела идут, как обычно, что она сама принимает в них
участие, разговаривает с людьми, временами смеется и шутит.
Ей казалось, что она при всем этом не присутствует, словно какая-то ее
часть стоит поодаль и плачет.
Старики говорили, что тот, кто увидит своего духа-хранителя, скоро
умрет. Но ей казалось, что она сама была для себя духом-хранителем, и теперь
она размышляла о том, что ей угрожает смерть.
И когда она оставалась одна, отчаяние овладевало ею целиком, черное,
как ненастная ночь. Больше всего она думала о Сунниве; бедное, невинное
существо, что теперь с ней будет? Бывало, ей вообще не хотелось, чтобы Кальв
возвращался домой, она желала ему умереть в дороге. И в то же время она
смертельно боялась Божьего наказания за подобные мысли...
Вскоре после отъезда Кальва она снова нашла священника Йона, и он
попытался, как мог, утешить ее.
Он сказал ей, что она не сделала ничего плохого, рассказав Кальву
правду. Возможно, со временем, когда Кальв обдумает все, для них обоих это
будет лучше. Священник Йон полагал, что Кальв стал теперь пилигримом. И в
этом случае он наверняка простит ее, получив прощение своих собственных
грехов.
Сигрид не очень-то верила в это, так же как и в странствие Кальва в
Рим. И если Кальв все-таки простит ее, поможет ли это Сунниве?
Ей следует предоставить все воле Божьей, сказал священник Йон. Но его
слова не утешили ее. Как можно не чувствовать отчаяния при мысли о том, что
может произойти, когда вернется Кальв? Легко было говорить священнику о том,
чтобы предоставить все Божьей воле.
Всякий раз, глядя на Сунниву, она чувствовала, что на глаза ее набегают
слезы. И часто, даже во время работы, особенно, когда никто не видел ее, она
брала девочку на руки и с силой прижимала к себе.

Это лето было холодным и дождливым. Но однажды после полудня, когда
погода была сухой, накануне праздника святой Суннивы, она взяла с собой
Сунниву и отправилась на холмы Эгга, чтобы собрать мох для покраски пряжи.
Моросил дождь, и они шли, взявшись за руки, по мягкому и влажному ковру
из хвои и листьев. Зеленый, длинный мох рос прямо на валунах, с еловых лап
капала вода, а в просветах между лиственными деревьями их обдавало ливневыми
потоками. Капли дождя сверкали на траве и среди темной зелени выделялись
пятна белых, голубых и желтых цветов.
Где-то поблизости застучал дятел; Сигрид остановилась и стала
присматриваться. И, увидев птицу, показала ее Сунниве. Дятел был небольшим,
с черными и белыми пятнами и с красной шапочкой на голове. И Суннива визжала
от восторга, видя, как он скачет вверх и вниз по дереву.