"Лорен Хендерсон. Заморозь мне "Маргариту" ("Сэм Джонс" #1)" - читать интересную книгу автора

заваленный рабочим барахлом. С однокомнатными студиями всегда так - хлам
постепенно расползается повсюду...
Первым делом Салли скептически осведомился:
- Ты и жить здесь?
Мне так часто задавали этот вопрос, что я давно перестала обижаться; к
тому же мне польстило внимание, с которым Салли долго разглядывал
болтающиеся под потолком мобили.
- Сплю вон там. - Я показала на платформу, прикрепленную к дальней
стене в двенадцати футах от пола. - Просыпаюсь среди ночи, а голова - на
одном уровне с мобилями. Классное зрелище, особенно в лунном свете, хотя
получается, что я совсем не расстаюсь с ними - ни днем, ни ночью.
Иногда скульптуры шевелятся на сквозняке, и тогда я воображаю, что они
разговаривают друг с другом. Стоит их повесить - и они оживают. М-да,
неудачная фраза. Но Салли не обратил внимания на мои слова. Мелани Марш,
которую он представил как ММ, хранила упорное молчание, хотя мы были знакомы
уже целых пять минут. Я заподозрила, что таков ее стиль: говори, если есть
что сказать. Ковбойская этика.
- Можно залезай на стремянку и смотри получше? - живо спросил Салли.
- Конечно. Только не на простыни, ладно? Побереги свои нежные чувства.
Следующие несколько минут Салли провисел на стремянке, по которой я
забиралась на свое ложе. Он щурился на мобили и напоминал обезьяну, которой
дали новые игрушки. Вспомнив о гостеприимстве, я удалилась в угол, служивший
кухней, и поставила на огонь чайник. Чая у меня всегда хватает.
Гости заставили меня взглянуть со стороны на убогую холостяцкую жизнь,
которую я предпочитала в последнее время, - пустые пивные банки, коробки от
пиццы и китайской еды, грязные простыни. Пора с этим кончать. Решено -
вывезу мобили и устрою генеральную уборку. Надо будет, наверное, взять
напрокат пожарный шланг и закатить всему жилищу битву при Ватерлоо.
- Хотите чаю? - спросила я Мелани Марш.
- Да, спасибо.
Она все так же стояла в центре комнаты среди мобилей и медленно
покачивалась взад-вперед. Широко расставленные ноги, руки в карманах,
неподвижный, почти пустой взгляд. Выглядела Мелани невзрачно: мышиные
волосы, сколотые на затылке, в меру тощая, - и точно так же невзрачно одета:
джинсы, грубые ботинки, несколько свитеров. Описать ее трудно - главным в
ней была аура: эта женщина словно излучала спокойствие, силу и энергию. Она
знала, что делает, или, по крайней мере, знала, куда нужно двигаться. Я
невольно восхищалась ею.
Я принесла чашки, встала рядом с Мелани, и, прихлебывая чай, мы вместе
стали пялиться на скульптуры. Под едва ощутимым воздействием ее ауры я
чувствовала, как расслабляюсь, как могу наконец оторваться от своих
творений; мне вдруг показалось, что нить, крепко привязывавшая меня к ним,
потихоньку истончается и я вот-вот стану свободной. Пока Салли не слез со
стремянки, мы с Мелани не произнесли ни слова.
- Чай там, - кивком головы показала я.
- Спасибо, я невозможно все время пей чай, - высокомерно заявил
Салли. - Я пей кофе утром и poi basta[9].
- Вот увидишь, Салли, - ласково сказала Мелани Марш, - как только
начнем работать по-настоящему, будешь с утра до вечера пить чай.
Она повернулась ко мне, сжимая чашку в ладонях, и сказала: