"Крис Хендерсон. Девять драконов ("Джек Хейджи" #07) " - читать интересную книгу автора

только ниспослана свыше.
И, еще издали взглянув в его хозяйские глаза, я понял, что этот малый -
причина всех потрясений в Чайна-тауне. Это по его желанию, во исполнение его
прихотей китайский квартал раздирали в клочья местные шайки, ухлопавшие друг
у друга за последние три месяца двенадцать человек.
Как и следовало ожидать, горизонт был чист - ни одного полицейского.
Естественно. Полицейские первыми узнают слухи. Мне рассчитывать на
вмешательство людей в синем, пока дела не зайдут уж слишком далеко, не
приходилось: в случае чего они сошлются на приказ мэра и оправдают его
слабоумием. Их, в общем, можно понять. Одно дело - выписывать штраф за
неправильную парковку и совсем другое - унимать накачанного наркотиками,
остервенелого, гориллоподобного подростка-убийцу. Или двоих. Или черт их
знает, скольких.
По условному сигналу - пальцы, прижатые к левому плечу, - банда
остановилась. Главарь сделал еще три шага ко мне и стал между мной и своим
воинством, воображая себя персонажем всех телефильмов, какие вспомнились,
ему в эту минуту. Я прислонился к стене ближайшего дома, закурил и стал
ждать, когда он начнет. Все мне теперь было окончательно ясно. Все
неприятности происходили в Чайна-тауне под Новый год. И обыватели, и полиция
по мере способностей старались не попадаться рэкетирам под горячую руку. Ло
же предпочел не унижаться перед ними, а нанять для защиты меня.
Предыдущие девять дней шла ожесточенная борьба, а теперь три банды,
пробившиеся в финал, собирались окончательно выяснить отношения и определить
своих данников. Первый ход сделали "Повелители Времени". Может, это была
самая мощная банда - как-никак я был свидетелем уже третьей вылазки. Однако
молва утверждала, что это не соответствует действительности, и в данном
случае я был склонен доверять молве. У "Повелителей" была порочная, а вернее
сказать - топорная стратегия. Они действовали тупо, нахрапом, перли
напролом. В этом тоже сказывался их возраст.
Эта черта, столь присущая детям, всегда меня раздражала. Я понимаю, что
это неизбежно, но в образе мыслей человека - пока он не спятит окончательно,
то есть не повзрослеет, - есть что-то трагическое. Самодовольная юношеская
снисходительность и глубочайшая уверенность в собственной правоте -
непереносимы, невыносимы. Невыносимо смешно или невыносимо жутко - зависит
от самого юнца и от того, насколько он вам симпатичен, но так или иначе он
вляпается - причем по уши, - и нет ни малейшей возможности это вляпывание
предотвратить. Взрослые хоть помнят свой печальный опыт и то, как их
пытались отговорить от опрометчивого шага.
Ибо все дело в том, что мир живет по определенным законам, хоть многие
и убеждены в обратном. Те, кто эти законы признает и играет по правилам,
называются взрослыми. Те, кто думает, что эти правила хоть на долю секунды
могут быть нарушены, - дети.
Детишки.
- Эй, ты, - крикнул главарь, - ночной сторож на Северном Полюсе, как
жизнь?
Боже, до чего же я ненавижу детей!
Я затянулся, выпустил дым и одновременно проговорил:
- Утомили вы меня, ребята, шутками своими. Не пошел бы ты отсюда вместе
с кодлой своей, а? Послушайся доброго совета. А то огорчу тебя, малолетку,
да так, что и до старости не доживешь. С такими, как я, себе дороже