"Эрнест Хемингуэй. Лев мисс Мэри " - читать интересную книгу автора

крестового похода на инакомыслящих и пресловутый сенатор Джозеф Маккарти.

Как раз в этот момент новенький лендровер, более крупная и скоростная
модель, какой мы до сих пор не видели, пересек поле белых цветов, которое
всего месяц назад было полем пыли, а неделю назад полем грязи, и въехал в
расположение лагеря. За рулем сидел краснолицый, среднего роста человек,
одетый в выгоревшую, цвета хаки форму кенийской полиции. Он весь был покрыт
дорожной пылью, и только в уголках глаз виднелись белые, оставленные улыбкой
морщинки.
Он вошел в обеденную палатку, снял фуражку и спросил:
- Есть кто-нибудь дома?
Через открытую, завешанную миткалью стенку палатки, обращенную к горе,
я видел, как подъехал автомобиль.
- Все дома, - сказал я. - Как поживаете, мистер Гарри?
- Я в полном порядке.
- Садитесь, я приготовлю вам что-нибудь выпить. Вы ведь сможете
остаться на ночь?
Гарри Стил был застенчив, утомлен работой, добр и неумолим. Он любил и
понимал африканцев, и ему платили за то, что он насаждал закон и выполнял
приказы. Он был столь же обходителен, сколь и суров, и его также нельзя было
назвать мстительным, злопамятным, недалеким или сентиментальным. Он не
держал ни на кого зла даже в этой кишащей злом стране, и я не помню, чтобы
он когда-либо показал себя мелочным человеком. Он следил за соблюдением
закона в условиях коррупции, ненавистничества, садизма и глубокой истерии;
он постоянно работал на износ и никогда не стремился к продвижению по
службе, так как знал, что он нужнее на своем месте. Мисс Мэри однажды
назвала его передвижным человеком-крепостью.
Сегодня он выглядел как уставшая крепость, и я вспомнил о нашей первой
встрече, когда он был для меня всего лишь безликим человеком, сидевшим за
рулем автомобиля, который не ответил на оклик после наступления
комендантского часа, и С. Д. приказал мне: "Стреляй в того, что за рулем". Я
взял его на мушку, но на всякий случай окликнул еще раз, и это оказался
Гарри Стил с тремя "Мау-мау", перешедшими на сторону властей. Он не обиделся
на нас и даже похвалил С. Д. за расторопность. Но он был единственным из
всех, в кого я чуть было не выстрелил с расстояния в двенадцать ярдов и кто
воспринял это совершенно спокойно.
Я знал, что на прошлой неделе он потерял своего сержанта, к которому
относился так же, как я к Нгуи; сержанта искалечили, а потом разрубили на
куски. Мы не вспоминали об этом, и вовсе не потому, что так требовали
правила хорошего тона или мы боялись пасть духом, просто не стоило говорить
о смерти тех, кого любим и кто нам по-настоящему дорог. Если бы он хотел
поделиться с нами, то заговорил бы об этом сам...
- Хорошо проводите время?
- Очень.
- Я кое-что слышал. Что за история с леопардом, которого вам пришлось
подстрелить накануне Рождества?
- Это для фоторепортажа в журнале "Лук". Мы снимали для него в
сентябре. С нами был фоторепортер, и он сделал уйму снимков, а я написал к
ним подписи и небольшую статью. Они поместили роскошную фотографию леопарда.
Я действительно убил его, только это не моя заслуга.