"Эрнест Хемингуэй. Лев мисс Мэри " - читать интересную книгу автора

точно в семнадцатую морщину, если считать от первой морщины на лбу. А лбы у
них чертовски высокие. Очень крутые лбы. Если сробеешь, стреляй прямо в ухо.
Ничего сложного.
- Спасибо, - сказал я.
- Не стоит благодарности. Лучше расскажи подробнее об охоте на
саблезубых тигров. Кэйти говорил, ты ухлопал сто пятнадцать штук, пока эти
негодяи не отняли у тебя лицензию.
- Подходишь поближе, - сказал я. - Лучше всего на расстояние вытянутой
руки. Потом пронзительно свистишь.
- И тут-то ты даешь ему понять, почем фунт лиха.
- Ты читаешь мои мысли, - сказал я.
- Должно быть, ты хотел закончить на языке камба, - сказал он. -
Старик, пожалуйста, постарайся не делать глупостей. Мне бы хотелось
гордиться тобой, а не читать о тебе в сатирических газетах. Я знаю, ты
сделаешь все для безопасности Мемсаиб. Но будь и сам поосторожнее.
Постарайся быть умницей.
- Ты тоже постарайся.
- Я старался много лет, - сказал он. И потом добавил: - Настал твой
черед.
Так оно и было. Безветренным утром последнего дня предпоследнего месяца
года настал мой черед.
- Я хочу вернуть грузовик и прислать другой, получше, - сказал
Старик. - Этим они не очень довольны.
Он всегда говорил "они". Они - это туземцы вату. Когда-то их называли
боями. Таковыми они и оставались для Старика. Ведь он знал их всех, а то и
их отцов, мальчишками. Двадцать лет назад я тоже называл их боями и никто из
нас не сомневался, что я имел на это право. Пожалуй, и теперь они бы не
обиделись, назови я их так. Но времена изменились. У каждого из нас были
свои обязанности и свое имя. Не знать его было признаком неучтивости и
пренебрежения. Кроме того, у всех были особые прозвища, обидные и необидные.
Старик по-прежнему ругался по-английски или на суахили, и им это нравилось.
Я не имел права ругать кого-либо и никогда не стал бы этого делать. После
экспедиции в район озера Магади у нас появились свои секреты и свои
маленькие тайны. Секретов было много, постепенно из них складывалось
взаимопонимание, и порой, услышав смех ружьеносца, достаточно было взглянуть
на него, чтобы понять, в чем дело, и тогда мы оба начинали безудержно
хохотать до коликов в животе.
- Над чем это вы смеетесь, психи? - спрашивала меня жена.
- Над странными и смешными вещами, - отвечал я. - А некоторые из них
просто ужасны.
- Расскажешь мне как-нибудь?
- Конечно.
Она прилежно изучала суахили и с каждым днем говорила все правильнее и
свободнее, и я постоянно обращался к ней за помощью. Туземцам нравился ее
суахили, но иногда я замечал у них улыбку в уголках глаз и складках губ,
которая тут же таяла. Они искренне любили мисс Мэри, и стоило мне отказаться
от того, чего всем нам, негодным, очень хотелось, сказав при этом, что это
могло бы повредить мисс Мэри, как отказ тотчас принимался. Еще задолго до
отъезда Старика мы разделились на две группы: хороших и негодных. Была,
правда, еще и третья группа - анаке, или мванаке, неиспорченные юноши,