"Эрнест Хемингуэй. В наше время (книга рассказов)" - читать интересную книгу автора

как-то вечером они танцевали под граммофон в маленькой комнате позади
кафе, пока за кассой сидела ее подруга, и она посмотрела ему в глаза, и он
поцеловал ее. Он так и не мог потом припомнить, когда именно было решено,
что они поженятся. Но они поженились.
Ночь после свадьбы они провели в Бостоне, в отеле. Оба ожидали
большего, но в конце концов Корнелия уснула. Хьюберт не мог уснуть и
несколько раз вставал и ходил взад и вперед по коридору отеля в новом
егеровском халате, который он купил для свадебного путешествия. Он смотрел
на бесконечные пары ботинок - маленьких туфель и больших штиблет, -
выставленных за двери номеров. От этого сердце у него забилось, и он
поспешил к себе в номер, но Корнелия спала. Ему не захотелось будить ее, и
скоро все снова пришло в порядок и он мирно заснул.
На следующий день они были с визитом у его матери, а еще через день
отплыли в Европу. Теперь они имели возможность подумать о ребенке, но
Корнелия не особенно часто была расположена к этому, хотя они желали
ребенка больше всего на свете.
Дни на пароходе тянулись очень долго и все были один как другой, разве
что иногда светило солнце, а ветер дул не переставая, и, хотя пароход был
очень дорогой, с лифтами и бассейном, и все пассажиры говорили с
английским акцентом, до Европы они доплыли только через восемь суток. Они
высадились в Шербуре и приехали в Париж.
В Париже было неинтересно и все время шел дождь. Им все больше хотелось
иметь ребенка, и хотя кто-то показал им в кафе Эзру Паунда, и в Трианоне
они видели, как обедает Джеймс Джойс, и их чуть не познакомили с человеком
по имени Лео Стайн, пообещав потом объяснить, кто он такой, - они решили
поехать в Дижон, где открылся летний университет и куда поехали многие из
тех, кто был с ними на пароходе.
В Дижоне, как выяснилось, нечего было делать. Впрочем, Хьюберт писал
очень много стихов, а Корнелия печатала их на машинке. Все стихи были
очень длинные. Он очень строго относился к опечаткам и заставлял ее
переписывать заново целую страницу, если на ней была хоть одна опечатка.
Она часто плакала, и до отъезда из Дижона они несколько раз старались
иметь ребенка.
Они вернулись в Париж, и многие из их знакомых по пароходу тоже
вернулись туда. Дижон им надоел, к тому же они теперь получили возможность
рассказывать, что, окончив курс в Гарвардском, или в Колумбийском, или в
Уобашском университете, они слушали лекции в Дижоне, департамент Кот-д'Ор.
Многие из них предпочли бы поехать в Лангедок, Монпелье или Перпиньян,
если только там есть университеты. Но все это слишком далеко. Дижон всего
в четырех с половиной часах езды от Парижа, и в поезде есть
вагон-ресторан.
Так и случилось, что все они несколько дней ходили в кафе "Купол",
избегая показываться в "Ротонде" напротив, потому что там всегда полно
иностранцев, а потом Эллиоты, по объявлению в "Нью-Йорк геральд", сняли
chateau [замок (фр.)] в Турени. Эллиот успел приобрести много друзей,
восхищавшихся его стихами, а миссис Эллиот уговорила его выписать из
Бостона ее подругу, которая работала с нею в кафе. С приездом подруги
миссис Эллиот заметно повеселела, и они не раз всплакнули вдвоем. Подруга
была на несколько лет старше Корнелии и называла ее "крошка". Она тоже
была южанка, родом из очень старинной семьи.