"Эрнест Хэмингуэй. Праздник, который всегда с тобой" - читать интересную книгу автора

никогда не было пауз, но сейчас мы молчали, я чувствовал, что она что-то
хочет сказать мне, и наполнил рюмку.
-- Вы, в сущности, ничего не смыслите в этом, Хемингуэй,-- сказала
она.-- Вы встречали либо преступников, либо больных, либо порочных людей. Но
главное в том, что мужская однополая любовь отвратительна и мерзка и люди
делаются противны самим себе. Они пьют и употребляют наркотики, чтобы
забыться, но все равно им противно то, что они делают) они часто меняют
партнеров и не могут быть по-настоящему счастливы.
-- Понимаю.
-- У женщин совсем по-другому. Они не делают ничего противного, ничего
вызывающего отвращение, и потом им очень хорошо и они могут быть
по-настоящему счастливы вдвоем.
-- Понимаю,-- сказал я.-- А что вы скажете о такой-то?
-- Она развратница,-- сказала мисс Стайн.-- Она просто развратница, и
ей всегда нужно что-нибудь новое. Она развращает людей.
-- Понимаю.
-- Надеюсь, что теперь понимаете.
В те дни мне надо было понять так много, что я обрадовался, когда мы
заговорили о другом. Сад был закрыт, и мне пришлось пройти вдоль ограды до
улицы Вожирар и обогнуть его. Было грустно, что сад закрыт, а ворота
заперты, и грустно оттого, что я иду вдоль ограды, а не через сад, торопясь
к себе домой на улицу Кардинала Лемуана. А ведь день начался так хорошо.
Завтра мне придется много работать. Работа -- лучшее лекарство от всех бед,
я верил в это тогда и сейчас. Затем я решил, что мисс Стайн всего лишь хочет
излечить меня от молодости и от любви к жене. Так что, когда я пришел домой
на улицу Кардинала Лемуана и рассказал жене о приобретенных познаниях, мне
уже не было грустно. А ночью мы вернулись к тем радостям, которые знали
раньше, и к тем, которые познали недавно в горах.


Une gйnйration perdue (1)
Скоро у меня вошло в привычку заходить по вечерам на улицу Флерюс, 27,
ради тепла, картин и разговоров. Мисс Стайн часто бывала одна и всегда
встречала меня очень радушно и долгое время питала ко мне симпатию. Когда я
возвращался из поездок на разные политические конференции, или с Ближнего
Востока, или из Германии, худа я ездил по заданию канадской газеты и
агентств, для которых писал, она требовала, чтобы я рассказывал ей обо всех
сметных происшествиях. В курьезах недостатка не было, и они ей нравились,
как и рассказы, которые, по выражению немцев, отдают юмором висельника. Она
хотела знать только веселую сторону происходящих в мире событий, а не всю
правду, не все дурное.
Я был молод и не склонен к унынию, а ведь даже в самые плохие времена
случаются нелепые и забавные вещи, и мисс Стайн любила слушать именно о них.
А об остальном я не говорил, об остальном я писал для себя.
Но когда я заходил на улицу Флерюс не после поездок, а после работы, я
иногда пытался завести с мисс Стайн разговор о книгах. После работы мне
необходимо было читать. Потому что, если все время думать о работе, можно
утратить к ней интерес еще до того, как сядешь на другой день за стол.
Необходимо получить физическую нагрузку, устать телом, и особенно хорошо
предаваться любви с любимой женщиной. Это лучше всего. Но потом, когда