"Сигбьерн Хельмебак. Андерсенам - Ура! " - читать интересную книгу автора

улыбнувшись, она окунула кусочек сахара в кофе и пососала. У нее были
медно-красные волосы и почти совсем белая кожа. Хермансен сложил чехол.
Медленно, чуть колеблясь, пошарил в кармане, ища ключ, но, когда вставлял
его в замок и открывал дверцу, движения были уже спокойными и властными.
Прежде чем сесть в машину, он взял щеточку и смахнул пыль с подметок.
Тяжело ворочаясь, устроился на сиденье. Машина мягко и пружинисто качнулась,
потом двинулась вперед.
Хермансен успел проехать всего метров двести, когда перед ним появилась
курица Андерсена. Она семенила прямо по асфальту. Увидев перед собой
сверкающее чудовище, вытянула шею и склонила голову набок. Потом вдруг круто
повернулась и бросилась бежать. Воспоминания и мрачные предчувствия метались
в курином мозгу, сливаясь в абстрактные мазки. Она не впервые убегала от
неизбежного, но на этот раз ей не хотелось, чтобы ее догнали; ее ожидало не
бурное и страстное хлопанье крыльев и стук петушиных шпор, а светло-желтое
чудище, скрывавшее под капотом восемьдесят лошадиных сил, и целеустремленный
Хермансен, вцепившийся в руль. В смертельном страхе она закудахтала.
Хермансен вышел из машины и поднял мертвую курицу за ногу. Перья еще
подрагивали, маленькие красные капли стекали с клюва и падали на темный
асфальт.
Он заметил почтовый ящик Андерсенов - покрашенный красной краской ящик
из-под маргарина. С глухим стуком курица шлепнулась на дно. Когда Хермансен
садился в машину, в почтовом ящике еще что-то дергалось, но потом все стало
тихо.
Он встретил своего соседа и коллегу, мужа фру Сальвесен. Несмотря на
свой сильный характер, ей не удалось убедить его в том, что им необходимо
купить автомобиль. Он был с юга и со свойственным южанам упрямством,
исключающим всякую фантазию, прекращал разговоры о покупке машины одной и
той же фразой: "Я люблю ездить на велосипеде".
Он весело зазвонил, когда Хермансен обгонял его, и тот ответил коротким
гудком. Двадцать минут спустя Хермансен снова услышал раздражающий
велосипедный звонок. Это было уже на дороге, ведущей в Осло и забитой сейчас
бесконечной очередью автомашин. Хермансен увидел только спину Сальвесена,
удалявшегося между блестящими крышами машин. Сам он проезжал лишь по
нескольку метров и опять останавливался, потом двигался на несколько шагов
вперед и снова ждал. Он страшно нервничал. Из-за происшествия с курицей
приходилось опаздывать. Секундное чувство удовлетворения уступило место
тяжелой, серой усталости. Ну вот, теперь и машину поставить негде!
Пять минут десятого он вошел в банк. Посетителей еще не было, но
коллеги уже сидели на местах. Это были его соседи, он видел их каждый день
дома, в поселке. Их, и никого другого.
Сев наконец на место, Хермансен долго отдувался, глядя на зарешеченное
окошко кассы. Машину пришлось поставить у самого Брискебю, а потом бежать к
банку через весь Дворцовый парк. Отдышавшись, он отпер ящики и достал свой
личный гроссбух. Здесь были все контракты на рассрочку, оплаченные и
неоплаченные счета, сроки всех платежей. Просматривать все это ему почти не
требовалось: все в голове - расходы, доходы, кроны и эре. Борьба между
дебетом и кредитом была в его жизни элементом героики, и в этой борьбе он не
упускал из виду ни одной детали сражения. Перед ним ровными пачками лежали
деньги. Хермансену не хотелось обладать ими, он никогда не забавлялся мыслью
о том, что стал бы с ними тогда делать.